– Она приставила гребаный пистолет к моей голове, – бормочет он, проходя мимо меня. – Она сумасшедшая.
Спустя несколько мгновений Тор выбегает из камеры. Я хватаю ее за руку и иду по коридору. Она вырывается, но я тащу ее.
– Отпусти меня, – рычит она, хватая меня за руку. Все, что я делаю, это ужесточаю хватку.
– Ради бога, не рыпайся, пока мы не выйдем наружу.
Марни толкает дверь и выходит под вечернее солнце. Я ловлю дверь перед тем, как она закроется, и мы выходим, влажность прилипает ко мне, словно мокрая ткань.
– Марни. – Я указываю на «Хаммер» и щелкаю замком, сигнализация зазвенит. – В эту.
Марни бормоча, забирается внутрь. Я тащу Тор к пассажирской стороне. Она вырывается из моей хватки с таким выражением лица, как будто у нее ебучая хрень в заднице. Я подхожу к ней ближе, прижимаясь лицом к ее шее.
– Даже не думай об этом, – говорю я, открывая дверь, вталкивая ее внутрь и закрывая дверь. Она дергается, чтобы открыть ее снова, я захлопываю ее обратно, указывая пальцем на нее. – Не делай этого, черт возьми! – Я смотрю на нее, огибая переднюю часть машины и забираюсь внутрь, заводя двигатель.
– Ох, черт, – ворчит Марни. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как он держит окровавленную ладонь. – Добро пожаловать в Мексику...
– Да, у нас была небольшая проблема.
– Оу, черт возьми, молодец. Еще убийство, Джуд?
Стиснув зубы, я тычу пальцем ей в лицо.
– Блядь, не говори мне ни слова, Тор. – Я смотрю на нее. – Я, черт возьми, серьезно. Просто сиди и молчи, пока я не вывалил на тебя свое дерьмо.
Мой пульс отдает в виски, когда я включаю задний ход и подъезжаю к воротам. Офицер жестом машет мне рукой. Тор смотрит в окно, ее колено тревожно дергается.
– Куда мы едем? – спрашивает она с раздражением в голосе, глядя на меня.
Я поднимаю палец.
– Я же сказал тебе не говорить ни слова, не так ли? – Я качаю головой. – Проклятые женщины...
– Он на грани, дорогая, – Марни кладет руку мне на плечо, и я смахиваю ее.
– Ты, блядь, тоже заткнись, Марни.
– Это не вина Марни, – кричит Тор, – это все ты!
– Нет, – я крепче сжимаю руль, – это ты, Тор. Это ты приставила пистолет к голове Марни, и ушла, когда я сказал тебе, черт возьми, оставаться дома! – Она бьет меня кулаком в грудь, и я нажимаю ногой на тормоз, машина плывет по дерьмовой пустынной дороге.
– Неужели необходимо насилие? – спрашивает Марни с заднего сиденья. Мы с Тор оборачиваемся и кричим ему, чтобы он заткнулся.
Я направляю свое внимание на Тор.
– Ударишь меня еще раз, и я… – Сильный удар по лицу останавливает меня на полуслове. – Ну все, доигралась! – кричу я, загоняя машину в парк. Я распахиваю дверь, у меня чертовски болит щека, когда я иду по песку и обхожу внедорожник, открываю дверь, хватаю ее за руку и выдергиваю наружу. – Сколько, блядь, раз я должен говорить тебе, чтобы ты не била меня, женщина? – Я захлопываю дверь и отталкиваю ее на несколько футов. – В чем, черт возьми, твоя проблема? Я имею в виду, какого черта ты собиралась делать? По крайней мере, скажи мне, что у тебя был гребаный план. – Вышагиваю я. – Блядь!
– Я не могу просто сидеть и ничего не делать. Она одна. Она, наверное, напугана, – говорит она с грустью.
– Тор, – я тру лицо руками, пока солнце печет мне в спину, пот пропитывает мою рубашку, – ты не можешь просто пойти к гребаному картелю и попросить отдать нашу дочь, которую они взяли в плен. Черт, все совсем не так просто. – Она должна это знать. Однажды она была в плену.
– Почему нет? Это всего лишь дополнительный залог, чтобы прибить тебя, не так ли? – Она смотрит, но в ее глазах скрывается отчаяние.
– Ты невозможна. – Я начинаю движение к внедорожнику. – Вернись в машину.
– Она бы не была с картелем, если бы ты не был по уши в этой ерунде! Что, черт возьми, ты сделал, Джуд? – Она бьет меня в грудь. – Ты не можешь сказать мне, что это дерьмо вызвано только работой с Габриэлем.
Мое кровяное давление стремительно подскакивает.
– Что, черт возьми, я сделал? – Я смеюсь, сжимая кулаки. Я делаю угрожающий шаг к ней. – Во всем виноват большой плохой букмекер, верно?
Она подходит ко мне, прижимаясь грудью к моему животу.
– Дело не в том, что ты делаешь, а в том, кем ты являешься, Джуд! У тебя есть ребенок – семья, и ты все еще вовлечен в это дерьмо.
Я закрываю лицо руками, потому что не могу спорить с этой долбаной женщиной. Я смотрю на нее.
– Ты понятия не имеешь, о чем, черт возьми, говоришь, так почему бы тебе, – я тыкаю пальцем ей в грудь, – просто не заткнуться!