Он повернул голову ещё немного и увидел старика с волосами цвета соли и перца, который сгорбился на полу и стонал.
— Не так уж плохо — перевязали этой тряпкой и кровь остановилась, — произнёс «костюм».
— Подумай о своём возрасте, дед, — сказал кто-то. — Твоя дочь будет работать на тебя. Ты отлично устроился.
Такино постепенно начал вспоминать, что с ним произошло.
— Я и не пытаюсь убежать, — ответил отец Акеми. Его голос звучал очень слабо.
— Не парь мне мозги. Ты ботинки надел и уже готовился рвануть к двери. В любом случае, если она будет усердно работать, то за год выплатит твой долг.
— Я просто хотел подышать свежим воздухом.
Отец Акеми прижимал к себе левую руку, но Такино не мог разглядеть, насколько серьёзно он ранен.
— Твоя часть работы — сдать нам дочь.
В поле зрения Такино не попадало лицо «костюма». Со своей стороны он мог лицезреть только руку и нож. А двоих других людей он видел только снизу до пояса.
— А что с тем парнем? — спросил один из них.
— С тем тупым дерьмом? Не выпустим, пока не получим компенсацию, я уже не раз тебе об этом говорил.
— Думаешь, у него есть деньги? Он просто кинул старика, вот и всё.
— Да у него должны водиться хоть какие-то денежки, если он может себе позволить содержать такую женщину. Одна только аренда квартиры.
— Ты на самом деле думаешь, что он не профи? Он сделал довольно приличную попытку вырваться отсюда.
— Я же сказал, он грёбаный придурок. Эй, посмотри, чтобы дедуля там снова не рыпнулся. Давай его сюда.
Послышался звук удара. С глухим звуком старик перекатился вперёд и оказался недалеко от Такино. Такино медленно поднял голову. На него сверху вниз смотрели трое мужчин.
— Эй, засранец, пора просыпаться! — крикнул один из них.
Такино приподнял верхнюю часть тела, перенося всё имевшиеся силы на ноги. Он подумал, что, возможно, сумеет встать, но не стал пробовать.
Его взгляд встретился с глазами Акеми; она всё ещё, скрючившись, сидела на полу.
«Надень нормально халат», — постарался сказать он взглядом.
Акеми отвела глаза, а затем, будто только что заметив, как она одета, быстро натянула халат и застегнула его спереди.
— Ты думаешь, мы можем отпустить старика? — спросил «костюм». Он взялся руками за волосы Акеми и рассмеялся.
Девушка даже не посмотрела на отца.
— Акеми! — снова позвал её старик, и его голос прозвучал точно глухой стон. — У меня руки ранены, кровь не останавливается.
Выражение лица Акеми не изменилось. Она даже не повернулась в его сторону.
— На, перевяжись вот этим, — сказал один из мужчин и бросил старику носовой платок.
Такино медленно встал на ноги, будто просто стараясь определить для себя самого, насколько ему больно. Он оперся сначала на одно колено и глубоко вздохнул, затем медленно выпрямился на обеих ногах.
— Эй, посмотрите-ка, да он стоит.
— Надеюсь, больше не будет идиотских выходок.
Такино осмотрел себя. Повсюду на теле виднелись красные и чёрные отметины. Такое ощущение, будто он где-то порезал лицо или голову, но кровотечение уже прекратилось.
— Сколько ты хочешь? — спросил он.
— Решил не рыпаться? Если бы так и действовал с самого начала, не пришлось бы страдать от боли.
Живот и бока болели. Шея и плечи тоже. Но вроде бы ничего особо серьёзного.
— Ну-ка посмотрим… Думаю, можем пока остановиться на двух миллионах.
— Решил, что я столько смогу заплатить? Я похож на богача?
— Ну, полтора — меньше никак нельзя. Получается всего по полмиллиона на каждого.
— Невозможно.
Такино глубоко вздохнул. Не больно. Он медленно повертел головой из стороны в сторону — и шея издала сильный хрустящий звук. Плечи, бёдра, колени, локти — он будто пробовал каждую часть своего тела. Такино решил, что всё в порядке. Удары и пинки оказались сделанными наобум и более случайными, чем он думал. Существуют определённые места, в которые надо бить, если хочешь нанести серьёзный ущерб — они же этого не сделали.
— Ладно, а сколько ты можешь заплатить?
— Один.
— И добавить ещё половинку сверху никак?
— Я не сказал один миллион.
Сначала «костюм» ничего не понял. Такино улыбнулся ему. Его губы тоже были разбиты.
— Эй, мистер, что ты хочешь этим сказать?
— Даже сотни иен будет слишком много, чтобы потратить их на такой кусок дерьма, как ты.
— Сейчас не время для шуток, говнюк, — осклабился «костюм».
Такино засунул руки в карманы:
— Я, может быть, и грёбаный придурок, но даже мне известно, когда можно шутить, а когда нет.
«Костюм» всё ещё продолжал улыбаться. Он достал из-за пояса зачехлённый нож:
— Мы выжмем из тебя два миллиона, козёл. Не люблю им пользоваться, но приходится иногда…
С угрожающей ухмылкой он достал нож из чехла. Лезвие блеснуло на свету. Такино сделал шаг назад.
Трое против одного. И этот один избит до потери чувств и только начал приходить в себя. И, кроме того, противники сейчас ещё получили преимущество, достав нож. Но не похоже, что они им воспользуются.
Такино ждал. «Костюм» пошёл к нему. Три шага. Такино продолжал ждать. Расстояние между ними сокращалось до тех пор, пока лезвие ножа не упёрлось в грудь Такино.
Он ринулся вперёд, будто пытаясь вонзить лезвие в тело. А «костюм» на самом деле не хотел применять нож: увидев, что Такино подался к нему, он инстинктивно отвёл лезвие в сторону, чтобы не уколоть противника. В эту игру Такино умел играть блестяще.
Он ударил коленом в пах мужчине. Его руки — сейчас он их вытащил из карманов — схватили противника за правую руку — ту самую, что держала нож. Мужчина хрюкнул, и нож оказался у Такино.
Он не сделал и секундной передышки.
Он выпустил руку противника, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Такино взмахнул ножом. Раздался крик, и лезвие слегка разрезало бедро мужчины.
Прежде чем двое других начали двигаться, Такино спрятался за спину человека в костюме и приставил лезвие к его горлу. Рукой, державшей нож, Такино ощущал, как бьётся пульс противника.
— Назад, — сказал он тем двум людям.
По ноге мужчины стекала кровь. Казалось, он утратил дар речи. — Ещё один шаг — увидите, что произойдёт. Я перережу его дерьмовое горло.
Двое мужчин прижались спиной к стене, от переживаемого шока их лица помертвели.
— Акеми, — позвал Такино. Она всё ещё сидела на ковре у двери. — Накинь что-нибудь на себя. И посмотри, насколько сильно ранен старик.
«Костюм» выглядел так, будто у него вот-вот подкосятся ноги. Лезвие надрезало кожу и слегка вошло в тело. Он издал стон, слегка драматический. Такино надавил на нож сильнее, и «костюм» снова выпрямился. Его горло содрогалось от спазмов.
— Понимаю, больно. Просто не надо дёргаться, — произнёс Такино. — Если попытаешься сесть, у тебя голова отделится от тела.
Акеми всё ещё была на полу. Такино снова окликнул её, и она наконец-то встала, будто марионетка.
— Сначала найди что-нибудь из одежды. Потом посмотри рану у старика. Если кровь перестала идти, то это уже неплохо.
Акеми нашла нижнее бельё и сняла халат. Затем она надела через голову свитер и натянула на себя слаксы.
— Можно я сяду? Пожалуйста! — визгливо начал «костюм», умоляя, чтобы ему позволили присесть. Его штаны, намокнув от крови, прилипли к коже. — Я не могу стоять. Меня ноги больше не слушаются.
— Тогда сдохнешь.
— Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты скажешь.
— У тебя есть что-то вроде страхового полиса на старика Акеми?
— Забудь про все долги. Просто позволь мне сесть. Пожалуйста.
Одевшись, Акеми всё ещё тупо смотрела куда-то поверх Такино. Она не сделала даже попытки посмотреть, что с отцом. Возможно, кровотечение у него уже остановилось.
— Акеми, ты не надела носки. И собери свои вещи. Как в прошлый раз.
Всё ещё пребывая в трансе, Акеми начала паковать чемодан.