Извиваясь, он попытался высвободить руку. Парень оказался более быстрым. Такино не успел встать на ноги, как противник снова применил нечто похожее на захват. Он опять бросил Такино в воздух. Его руки действовали весьма умело, и Такино обнаружил себя стоящим на коленях на земле, неспособным и на дюйм сдвинуться с места.
Он чувствовал, что его тело обмякло. Если он не может ударить парня, то лучше сразу сдаться. Может быть, получится его убить, но, по крайней мере, ему нужно побольше времени, чтобы поразмыслить о путях выхода из этой ситуации, а не тратить попусту энергию на бесполезную борьбу.
Парень удерживал Такино на земле и всё ещё крепко сжимал его правую руку.
— Ну что? У вас ничего нет при себе?
Голос соперника скорее походил на шёпот. Неужели он ищет нож, чтобы был повод арестовать его? Тогда почему у него такой огонь в глазах?
Ну вот, правая рука Такино свободна, а его противник отступил назад. Такино попытался оценить свои возможности. Он получил два удара, и — будьте уверены, — его ударили достаточно болезненно. Но парень не продолжал. Кроме всего прочего, он был копом. Лучше всего просто подождать и посмотреть, что будет дальше. В любом случае у него нет при себе того, что искал этот полицейский.
Такино медленно поднялся на ноги. Глаза соперника продолжали гореть, а плечи были опущены вниз. Он выглядел так, будто только что проиграл поединок:
— Разве вы пришли сюда не для того, чтобы убить Оваду?
— О чём вы вообще говорите?
— Я слышал, что вы чертовски здорово умеете обращаться с ножом.
— И что с того?
— Поэтому я и хотел вас вынудить пойти на меня с ножом. Я слышал, что нож в ваших руках мелькает быстрее молнии. Что случилось? Он заржавел? Вы не пользовались им — сколько там? Лет шесть?
— Я думаю, офицер, что сегодня ваши подозрения совершенно не обоснованы.
— Офицер? Это вы мне?
— Вы просто болтун.
Такино счистил руками грязь с одежды и постарался выровнять дыхание. Его правая рука всё ещё плохо двигалась. Но и на лбу мужчины в свете уличного фонаря поблёскивали капельки пота.
— Вы не будете доставать Оваду.
— Да что вы имеете в виду?
— Они ждут вас. Они знают, что вы попытаетесь это сделать.
Такино почти уже был готов ответить, но незнакомец развернулся и пошёл прочь.
2
Такино в последний раз оглядел офис. Шкафчик, рабочий стол, стеллаж для папок, сейф. Было десять утра. Суббота. Супермаркет Такино только что открылся. Он заранее позаботился обо всём, что нужно сделать в пятницу и в субботу.
Он снял трубку телефона, открыл записную книжку и набрал номер. Три гудка.
— Я разбудил тебя?
— Это правда ты?
Акеми говорила неестественно напряжённым шёпотом.
В прошлое воскресенье она ушла из квартиры в Синсен, чтобы найти какое-нибудь новое жильё, где её не смог бы отыскать отец. За прошедшую неделю она два раза звонила, в его офис. Первый раз, чтобы сообщить свой адрес и телефон новой квартиры, которую она сняла в административном районе Катсусика. Затем перезвонила ещё раз и сказала название и адрес бара, в котором она начала работать. Ей определённо не были нужны деньги. Она отдала отцу миллион, после чего у неё осталось ещё три миллиона от тех денег, что дал ей Такино. Он не стал спрашивать, почему Акеми хочет продолжать работать.
Она не сказала, что ждала его звонка.
— Я решила, что ты сердишься на меня. Ты никогда не приходишь повидаться.
— Я очень занят. — Такино приступил к делу.
— Подожди, мне нужно это записать, — сказала Акеми.
Не так уж он много говорил, чтобы у неё возникла необходимость что-то фиксировать на бумаге.
— А ты что, не можешь запомнить? — спросил он.
— Но если я сделаю ошибку, то это будет просто ужасно. О'кей, продолжай.
Он повторил всё сказанное. Вдобавок она в ответ прочитала это ему ещё раз.
— Итак, я должна прийти туда в три часа, правильно?
— Ровно в три часа. Я буду ждать тебя там.
И Такино повесил трубку.
Затем он перекинул сумку для гольфа через плечо, вышел через чёрный ход и направился к парковке, где стояла его машина.
Клетка с птицами теперь находилась в гостиной на крышке стола. Сейчас уже не то время года, чтобы выносить их на веранду.
Дома Такино выложил из сумки для гольфа клюшки и перевернул её, чтобы вытряхнуть со дна три металлические части. И вот теперь он увидел прикреплённый скотчем пистолет. Он осторожно снял липкую ленту. Перед ним предстал револьвер, который Такино забрал у Сугимуры — «Кольт-агент» 38-го калибра. В барабане оставалось ещё пять патронов, шестой ему пришлось использовать той ночью на причале в Иокогаме.
Такино завернул оружие в тряпку, положил его в боковой карман сумки, а затем снова вернул клюшки на место.
В дорожную сумку он бросил комплект сменной одежды и что-то из нижнего белья. Подумав ещё немного, решил не забирать свои трубки. Туалетные принадлежности, пачка сигарет. Такино застегнул молнию на сумке.
Он присел на диван. Кёрпер и Кёрпи, как обычно, щебетали друг с другом. Такино тихо окликнул их. И они оба повернули головки, будто удивляясь, что хозяин обращается к ним. Он закурил сигарету и ещё несколько раз произнёс имена птиц. Затем аккуратно затушил окурок и пошёл в ванную комнату.
Такино открыл кладовку и, низко наклонившись, достал старый чемоданчик. Его когда-то белый цвет поблёк, и он выглядел старше, чем был на самом деле. Это единственная вещь, которую Такино принёс в дом, когда они с Юки поженились. Даже ручка уже сломалась.
Возиться с замком не пришлось. Он засунул руку внутрь чемодана и вытащил оттуда какой-то предмет, завёрнутый в белую ткань.
Ему стало даже интересно, почему он это не выбросил. Это единственная вещь, доставшаяся ему на память от отца. Она была столь ужасна, что Такино много раз хотел избавиться от неё. Но, наверное, всё же существовала какая-то причина, по которой он предпочёл её сохранить.
Такино развернул ткань и убрал чемодан обратно в кладовку.
Перед ним лежал кинжал с белой керамической ручкой. Кожаные ножны украшала золотая гравировка и шнур.
Когда отец умер, Такино исполнилось шестнадцать лет. Его мать умерла ещё семь лет назад, после чего мальчик и его пьяница отец остались одни. Такино считал, что, наверное, на свете были отцы и похуже и потому никогда не обижался на своего за то, что он именно такой. Большую часть своей жизни отец провёл в алкогольном дурмане, но он не проявлял жестокости и не дрался. Он просто напивался до такого состояния, когда глаза становились тяжёлыми и наливались кровью, а потом засыпал.
Он не работал. Семья жила за счёт дяди, который управлял фабрикой по производству стали. Такино узнал об этом лишь тогда, когда его отца увезли в больницу из-за заболевания печени, которое и привело пьющего мужчину к печальному концу. Отец всё рассказал Такино. Он лежал, умирая, на больничной кровати, и слабая вымученная улыбка не сходила с его лица, пока он говорил: «Всё правильно, Кацу, твой дядя слишком многим мне обязан. И даже если он будет помогать тебе, пока ты учишься в колледже, то он всё равно останется в долгу. Помимо всего прочего, именно он виноват в смерти твоей матери».
Больше отец ничего не рассказал о том, что случилось, а Такино мог бы по пальцам сосчитать, сколько раз он действительно встречался со своим таинственным дядей. Последний раз ему довелось увидеть его на похоронах отца, а после этого денежный ручеёк иссяк. Но ведь дядя, в конце концов, оплатил содержание отца в больнице и похороны. Как бы там ни было, но Такино не мог заставить себя ненавидеть его. Он слышал, что через пять лет после смерти отца дядя тоже умер.
На момент смерти отцу Такино исполнилось сорок четыре года; он был чахлым и истощённым и имел лицо цвета глины. Никто никогда и не догадался бы, что ему всего лишь сорок лет. Умирая, он шептал имя матери Такино, но самого Такино не звал.