— То есть ты хочешь сказать, что дзюдо оказалось бесполезным?
— Я вызвал «скорую помощь», потом с местного участка приехала целая группа полицейских. Один из них узнал меня и сказал: «Если бы ты оказался здесь раньше, то парня не ударили бы ножом». Ему даже в голову не пришло, что человек, которого он считал лучшим борцом, просто позволил убийце бежать.
Мурасава сделал большой глоток бренди. Такаги было интересно, почему напарник вдруг именно сейчас начал рассказывать ему эту длинную историю. Мурасава пока больше не наливал себе.
— И дело не только в том, что он оттолкнул меня в сторону. Я ведь видел, как он вытащил свой нож. В его глазах чувствовалось нечто дикое. Я испугался. Вот почему я отступил.
Такаги жестом показал Мурасаве, чтобы тот не наливал ему больше бренди.
— Да ты бессчётное количество раз арестовывал людей с ножами.
— Они все были подавлены, загнаны в угол. А у того парня был совсем другой взгляд. Взгляд человека, готового убить. И что-то ещё в нём чувствовалось.
— И поэтому ты решил стать детективом? Чтобы каждый раз, переживая подобную ситуацию, попытаться вылечить себя?
— А разве это плохой стимул для работы?
— Кого волнуют твои стимулы, пока ты делаешь свою работу?
Такаги немного подержал бренди во рту. Наверное, люди, которые умеют чувствовать страх, счастливчики. Подобные переживания помогают ощущать себя живым. Такаги было неведомо чувство страха. Его никогда не волновали ножи. Даже когда на него наставляли пистолет, он не чувствовал ничего, кроме лёгкого холодка. Ему иногда казалось, что с ним что-то не так. Он читал стихи и вообще.
Такаги поставил стакан с бренди на стол, взял «Голуаз» и пощёлкал зажигалкой.
— Говорят, что Такино владеет ножом. Наверное, он что-то собой представляет, раз и через пять лет о нём всё ещё рассказывают истории.
— Правда?
— Об этом говорилось в твоих записях.
Мурасава бросил взгляд на стакан с бренди, который он держал в ладонях. Такаги слышал, как на кухне что-то напевает Марико.
— В любом случае завтра мы будем следить за Овадой, не за Такино. Не забывай об этом.
Стакан в руках Мурасавы едва заметно дрогнул.
Было такое чувство, что он вышел из дома впервые за многие годы.
Улицы были переполнены людьми. День Культуры[45] пришёлся на воскресенье, и сегодня по этому случаю объявили выходной. Мурасава молча управлял машиной. Сейчас они находились где-то неподалёку от Урава-Сити.
С тех пор, как они выехали из дома, Мурасава уже трижды напомнил ему о том, что Такино нет ни в квартире, ни на работе, но Такаги предпочёл не отвечать на эти реплики.
— Мы сейчас недалеко от дома Овады, — заметил Мурасава. — Что вы собираетесь делать? Офисы его компании и штаб-квартиры «Марува» — всё это находится в центре города.
— А как ты думаешь, где с большей вероятностью можно его встретить?
— Все компании сейчас закрыты по случаю праздника, поэтому он, скорее всего, или у себя дома или в штаб-квартире.
— Давай посмотрим, дома ли он. Какая у него машина? Чёрный «Мерседес»-лимузин, правильно? Его трудно не заметить.
— Да, обычно он ездит именно на нём. Они направились в тихий жилой район и оказались перед высокой стеной, по верху которой шла колючая проволока. Какая-то чёрная машина была припаркована у старомодных ворот, выполненных в традиционном японском стиле. Вроде бы «Мерседес».
— Ближе, — приказал Такаги.
— Это вызовет подозрения.
— Вот и славно. Я хочу вызвать подозрения.
Не сказав ничего в ответ, Мурасава подъехал поближе, пока они наконец не оказались в пятидесяти футах от «Мерседеса». Потом они просто сидели и ждали. Из «Мерседеса» вышел водитель и, остановившись у припаркованной рядом машины, оглядел их с явной подозрительностью во взгляде.
Они подождали примерно ещё пять минут, и из ворот вышло трое мужчин. Водитель сказал что-то одному из них — самому высокому. Тот посмотрел в их направлении.
— Вот тот, кто вышел последним, нам и нужен, правильно? — спросил Такаги.
— Высокий и тощий — это его секретарь по имени Гото. Вон того коренастого зовут Танака — кажется, он что-то вроде охранника. А водитель поступил на работу в компанию недавно.
— Когда они поедут, держи ту же самую дистанцию. Не думаю, что он рискнёт сделать попытку выкинуть нас из машины.
— Но они будут вынуждены подойти и что-нибудь сказать.
— Через какое время они это сделают? Через час? Через день? А может, они просто проигнорируют нас, притворившись, что не видят.
«Мерседес» плавно отъехал от обочины, и Такаги с Мурасавой тенью двинулись за ним, по сути вися у них на хвосте.
Когда они ехали по улицам города, между ними была всего лишь одна машина. Мурасава вёл автомобиль, его лицо было спокойным и ничего не выражало. Через некоторое время «Мерседес» подъехал к уличной парковке у офисного здания. Следуя за ним, Мурасава тоже остановился.
Овада и Гото вошли в здание. Такаги вышел из машины. Танака, охранник, стоял, преграждая вход в дом.
— Мы войдём, — тихо произнёс Такаги.
Мурасава кивнул и шагнул, чтобы оказаться впереди шефа. Мурасава и Танака столкнулись — охранник оказался на земле.
— Сукин сын! — Танака вскочил на ноги. Такаги ткнул ему в лицо полицейский жетон:
— Первый детективный отдел. Мы не полиция префектуры. Мы из Главного полицейского управления.
Мурасава уже стоял перед дверями лифта. Цифры на табло дошли до шести и замерли.
— Шестой этаж. Кабинет председателя Законодательного собрания префектуры, — произнёс Такаги, кивнув на табличку с указанием расположения офисов, висевшую рядом с лифтом.
Они отправились наверх и решили подождать в коридоре шестого этажа. Прошло примерно полчаса. Половина двенадцатого. Наконец из дверей показался Гото. У него округлились глаза, когда он увидел, что Мурасава и Такаги ожидают его. Овада вышел вслед за ним. Он был одет в элегантный двубортный костюм тёмно-синего цвета. Он расправил плечи и прошёл мимо полицейских с таким видом, будто не заметил их.
Они снова отправились в поездку по городу, на этот раз в сторону пригородов. Движение сделалось менее оживлённым, а вскоре между ними не осталось даже и одной машины, чтобы создать хотя бы видимость камуфляжа. Сейчас Мурасава и Такаги практически конвоировали автомобиль Овады. Пейзаж изменился: они ехали по открытому пространству. «Мерседес» остановился перед большим загородным домом.
— Похоже, что слухи верны: он действительно собирается выставлять свою кандидатуру на выборах.
— Чей это дом?
— Принадлежит одному из наиболее влиятельных членов Совета Урава-Сити. У этого парня тысячи голосов в кармане.
— Ты о нём знаешь?
— Он один из тех, кого Овада купил. Его имя было в списке, который рассылала полиция префектуры Сайтамы.
Им пришлось ждать не более получаса, прежде чем снова показался Овада. Направляясь к своей машине, он бросил на них раздражённый взгляд.
И они снова отправились в Токио. По дороге «Мерседес» остановился у ресторана, где Овада пообедал вместе со своей свитой. Водитель же ожидал их в машине. Мурасава тоже вышел из автомобиля и купил две чашки лапши на вынос.
Они въехали на автостраду у разворота близ Казумигасеки и снова повернули по направлению к городу. Справа промелькнуло здание Законодательного собрания, затем они проехали через Нагата-чо и въехали в Хиракава-чо[46].
Следующей остановкой Овады стало здание, где располагались офисы нескольких членов Законодательного собрания. Такаги и Мурасава остались ждать снаружи и не спускали глаз с «Мерседеса».
45
День Культуры первоначально назывался День празднования Мейдзи; был установлен в 1927 г. и отмечался 3 ноября в честь дня рождения императора Мейдзи. В 1948 г. это название упразднили и в этот же день специальным законом учредили новый праздник — День Культуры.