«Он готовил этот разговор», — подумал Миша.
— Я хочу знать своего напарника, — говорил Кулиш. — Кто он? Чем дышит? Понимаешь? Я хочу знать, кто у меня за спиной? Я знаю, что все, все кто бил тебя с братом — мертвы. Как так получилось? И у тебя, и у твоего отца алиби. Сомнительное, но есть. Это что получается? Бог их наказал или кто? Я думаю, что вы их наказали. Ты и твой отец.
— Чего ты хочешь, Кулиш? — Миша тупо смотрел в монитор, и под столом разминал пальцы рук.
— Миха! Успокойся! — Кулиш пытался изобразить дружелюбие. — Я тебя ни в чем не упрекаю. Убийца должен умереть. Просто расскажи. Легче станет.
Миша одним глотком выпил пол стакана. Помолчал.
— Не гони, майор. Мне было только пятнадцать лет.
***
Игорь возвращался вечером с тренировки. Он забил сегодня два гола, но Сергей Павлович, скупо похвалив, устроил разбор игры. Всем пацанам досталось. «Хотите стать профессиональными футболистами — так смотрите не на результат, а на ошибки в каждом эпизоде. — Сергей Павлович был строгим тренером. — А теперь бегом пять километров. Чтобы жизнь медом не казалась».
Игорь отдохнул в автобусе. Молодой, тренированный организм быстро восстанавливал силы. Мальчик шел легкой, пружинистой походкой. На освещенной фонарями площадке для минифутбола гоняют мяч дворовые пацаны. Для них Игорь — авторитет. Команда, за которую играл мальчик, неизменно побеждала. Зовут играть. «Сейчас! Переоденусь», — крикнул мальчик и вошел в темную парадную.
Сзади обхватили большие руки. Нос и губы придавила вонючая тряпка. Игорь попытался вырваться, но руки оказались сильнее. «Горло раздирает», — мелькнула мысль у Игоря, и мальчик потерял сознание.
***
Кулиш вызвал дежурного. Михаил не хотел слушать, как майор будет убеждать сержанта поставить подпись в протоколе о задержании Пулика. Баталов попрощался с Кулишом и вышел на темную улицу. Вдохнул влажный воздух города. Два раза мигнули фары автомобиля, припаркованного на другой стороне улицы. Миша перешел дорогу и сел в болотного цвета «Пежо». Сидя за рулем, Злой достал «косяк» конопли. Подкурил.
— Всю жизнь мечтал покурить рядом с мусарней, — сказал он и передал папиросу Мише.
— Смотри не привыкни, — Миша сделал затяжку и задержал дыхание.
— Как тебе новая работа?
— Привыкаю потихоньку.
— Чего так грустно? Кулиш замучил? — спросил Злой.
— Ты его знаешь?
— Слышал, — Злой повернул ключ зажигания, мотор мощно заурчал. «Пежо» тронулся по мокрому асфальту, блестевшему в свете уличных фонарей. — Пива выпьем? — спросил Злой.
— Сегодня не могу, — ответил Миша. — Лина прилетела.
— Как там в Индии?
— Не знаю, я ее еще не видел. Поехали, поужинаем вместе. Послушаешь про Индию.
— Потом как-нибудь. Вы столько не виделись, — сказал Злой. — Да меня и малая ждет, ребенка купать. — Он докурил «косяк», сбил уголек в пепельницу, разорвал на мелкие кусочки картонную гильзу папиросы и выбросил мусор в окно.
Злой плавно вел автомобиль по скоростной дороге. Включил радиостанцию с музыкой в стиле «чил-аут» и что-то увлеченно рассказывал Мише, тот не слушал. Баталов вспоминал.
Перед тем, как Мише должно было исполниться пятнадцать лет, его старший брат Витя предложил поехать на природу, в пустынный край со старым смешанным лесом и быстрой рекой с каменистым дном. Первую ночь братья провели под раскидистой елью, согреваясь уютным костром и пуховиками спальных мешков. На второй день похода вышли к реке. Начали спускаться вниз по течению со спиннингами в руках. После городского смога дышалось легко и свободно. Решив остановиться на привал на маленьком песчаном пляже, братья выпотрошили выловленную рыбу, почистили грибы, собранные на плодовитой поляне и поставили котелок с гречневой кашей на огонь.
Они вышли из леса втроем. С охотничьими ружьями в руках. На мужицких лицах расплылись гнусные улыбки. Первым ударили Мишу ногой в лицо. Носок тяжелого ботинка, обитый блестящим железом, оставил шрам под глазом на всю жизнь. В голове у Михаила помутилось, он упал на жесткий песок, затем почувствовал удар по голове.
Миша не знал, сколько времени пробыл без сознания. По пляжу в беспорядке разбросаны вещи. Возле потухшего костра лежит тело. Миша, превозмогая боль в голове, поднялся и подошел к брату, перевернул его на спину. Лицо и одежда залиты кровью. Миша подобрал котелок и набрал холодной воды из речки, умыл брата. Лицо Вити стало похоже на сине-красный футбольный мяч, грубо разорванный ногами. Михаил взвалил бесчувственное тело на плечи и пошел через лес к ближайшей дороге. Он не помнил, сколько шел. Кровь брата капала ему на одежду, комары жалили окровавленное Мишино лицо. Сухая гортань, словно забитая песком, с трудом пропускала воздух в легкие.
Тела ребят подобрал на дороге водитель грузовика. Миша не успел — брат, не приходя в сознание, скончался в больнице. Витю похоронили через три дня. В пятнадцатый день рождения Михаила.
Через полгода отец Миши положил перед сыном развернутую газету. Одна из строчек подчеркнута карандашом: «В результате столкновения «Камаза» и «Нивы» погибли три человека, находившихся в автомобиле «Нива». Водитель «Камаза» скрылся с места происшествия. Хозяин грузового автомобиля утверждает, что в момент аварии находился в кафе «Солнечное», этот факт могут подтвердить десятки свидетелей …». Михаил, не сказав ни слова, взял газету, зашел в туалет и поджег ее, держа за край над унитазом.
Из череды воспоминаний Михаила вывели разноголосые гудки автомобилей. Возмущенно сигналя, «Пежо» Злого обгоняли машины. Злой не обращал внимания и монотонно кивал белокурой головой в такт музыке. Миша посмотрел на спидометр — сорок километров в час.
— Очнись, дядя, — толкнул Баталов друга в плечо. — Ты не в открытом космосе.
***
Лиина была хозяйкой небольшого массажного салона, совмещенного с рестораном азиатской кухни. Одноэтажный домик в китайском стиле, развесивший фигуристую крышу из красной черепицы, расположился в тихом районе города возле моря. Сюда еще не добрались застройщики модных зданий из стекла и бетона, и район занимали частные домики. Для клиентов заведения, которые не хотели быть замечены в аморальном поведении, удаленность салона от густонаселенных районов считалась большим плюсом. Почему то, тайский массаж в нашей стране считался синонимом проституции.
«Пежо» припарковался возле забора из маленьких, желтых кирпичиков. «Будь другом, — сказал Миша Злому. — Заедь ко мне и накорми черепаху». Баталов вышел из теплого салона под черно-синее небо. Холодно блестели звезды, солено пахло морем, слышался мерный гул прибоя. Баталов позвонил в золотистый колокольчик на гнутом кронштейне. Тут же открыл деревянную дверь обитую железными вставками широкоплечий азиат в ливрее швейцара. Он, с полупоклоном, пропустил Баталова в зеленый дворик с аккуратными дорожками, посыпанными мелкой галькой. Участок и здания воплощали в себе смешение культур. За домом, куда вела асфальтовая дорога, размещался современный гараж на десять машин. Лужайку освещали кованые фонари, изготовленные в виде деревьев бонсай. Справа расположился японский сад камней. Арочный вход в здание, прикрытый деревянной, черной дверью, освещался китайскими бумажными фонарями. В салоне: финская сауна с бассейном, биллиардная в английском стиле. За раздвижными дверями из матового стекла на полах лежали толстые персидские ковры, стояли кушетки для клиентов. Столовая обставлена в индийском стиле.
Миша прошел в кабинет хозяйки. Вышитые разноцветным шелком картины и злые черные маски на стенах; статуэтки Будды с мудрым взглядом и многорукий Кришна; низкий стол и подушечки на ковре; индийская жаровня и медный кальян. Двенадцатиструнная испанская гитара в углу. Никакой техники и аппаратуры — все дела заведения вел управляющий. Лина ездила по миру, обучаясь тайскому массажу, иглоукалыванию, тибетской медицине, изучала культуру и национальную кухню азиатских стран. Потом обучала рабочий персонал, состоявший из вьетнамских эмигрантов. У Лины мать была вьетнамкой, занималась оптовыми поставками вещей из Китая. Отец — русский, истинный православный. Лина познакомилась с Мишей в школе. Он единственный защищал нескладную полукровку от жестокости детей.