Мы одеваемся и садимся в кресло. Точнее, Денис садится, а я на него сверху.
— И как ты всё это организовал? — опускаю голову ему на плечо, с сожалением посматривая на часы.
— Какая разница... — выдыхает Денис, поглаживая мою спину, ведет пальцами по шее, задерживаясь на пульсирующей венке.
— Денис... — аккуратно начинаю я. Мне надо убедить его уехать.
— Нет! — категорично произносит он, стискивая меня в объятиях. — Ты просишь о невозможном!
— Да ты даже не выслушал меня.
— Я знаю всё, что ты хочешь сказать. Нет, я не уеду и не оставлю здесь тебя неизвестно на сколько. Нет, нет и нет!
— Денис, ну что ты такой? — шлепаю его по плечу. — Ты понимаешь, что у нас нет другого выхода. Так надо. Довлатов прав.
— Значит, мы будем искать другой выход. Я буду искать. Но тебя здесь не оставлю. Всё.
— Упертый! — со стоном произношу.
— Я и так еле перевариваю твое проживание с Литвиным. То, что он может тебя касаться и смотреть на тебя, потому что пока имеет права. Нет, я это не перевариваю совсем. Ты предлагаешь мне глотать это и ждать тебя там? За*бись! Я уеду и буду ждать, когда моя женщина сама решит проблему? Ты кого из меня делаешь? Не будет этого. А если у Довлатова не получится?! Его помощь, конечно, хорошо. Но не гарантия. Я готовлю план «Б».
— Я же за тебя боюсь, дурак, — обхватываю его лицо, смотрим друг другу в глаза. — Не надо.
— Ты лучше не позволяй ему себя касаться, ладно? Иначе я слечу с катушек.
— Да не трогает он меня, — качаю головой. — Я тебя люблю.
Впервые ему об этом говорю. Денис задерживает дыхание, а потом выдыхает мне в губы, снова целуя.
— Всё, мне пора, — пытаюсь вырваться. Не отпускает, сжимая меня сильнее. — Денис...
Не дает мне сказать, закрывая рот очередным поцелуем, и рычит, как раненый зверь, когда я пытаюсь вырваться.
— Всё иди, я напишу, — отпускает и, пока я встаю, вколачивает кулак в подлокотник кресла.
Бьет он в кресло, а больно мне. Больно за него. Мне хочется остаться, но я убегаю, иначе...
Глава 24
Нелли
— Как прошёл твой день вчера? — интересуется Олег.
У нас ритуальный завтрак.
— Как всегда, ничего интересного для тебя, — отмахиваюсь я.
— А вот сегодня очень интересно, как проводит время моя супруга, — с приторной улыбкой настаивает Олег.
— Обедала с родителями, кстати, папа был огорчён твоим отсутствием.
— Я принёс ему извинения. Чем еще занималась, милая? — отпивает кофе, заглядывая мне в глаза.
И его «милая» звучит очень фальшиво. Нет, это и раньше звучало неискренне. Но сейчас как-то по-особенному. Сердце ускоряет ритм, ладони потеют. Но я беру себя в руки, продолжая так же фальшиво улыбаться.
— Была в салоне, на процедурах, рано вернулась домой. В отличие от тебя.
Лучшая защита – нападение. Раньше это действовало на Олега. Но не сегодня. Отчего меня накрывает легкой паникой.
— Что за процедуры? — продолжает допрашивать и спокойно ест свой омлет. А мне уже кусок в горло не лезет.
— С каких пор тебя это волнует?
И это правда. Олегу никогда не были важны детали.
— У меня завтра день рождения. Может, поговорим об этом? — в нашу беседу вмешивается Лиза. За что я ей благодарна.
— Все будет, как ты захочешь. Свой подарок ты получишь. Есть конкретные пожелания? Кажется, ты отказалась от приема и сказала, что будешь отмечать с друзьями.
— Мои желания не поменялись. Но я хочу праздновать не дома, а в клубе, — надувает губы Елизавета.
— Исключено. Ты несовершеннолетняя, — отрезает Олег.
— Да какая разница?! — девочка повышает голос. — Мне семнадцать.
— Исполнится только завтра. И это тоже не возраст, когда всё можно.
— Папа… — пытается возразить Лиза.
— Я всё сказал. Празднуешь ты дома. Огромная территория в твоём распоряжении. Любые закуски, развлечения – что хотите. Я даже разрешаю тебе шампанское.
— Безалкогольное, — надувается Лиза.
— Не доросла еще до алкогольного. Не выводи меня из себя, доча. Или я всё отменю к чертовой матери. Цени то, что у тебя есть. Всё, тема закрыта! — отрезает Олег.
Лиза кидает на стол салфетку и убегает.
— В чем я не прав? — цокает Олег, снова обращая на меня внимание.
— Ты прав. У нее просто такой возраст, — соглашаюсь я.
— А мне кажется, это твое влияние. Дурной пример... — выдыхает Олег. — Она видит, как ты бунтуешь, и полагает, что ей тоже позволено, — с претензией выдает он мне.