— Меня зовут Денис. Я бывший охранник вашей дочери. Ныне ее мужчина. Она хочет уйти от мужа ко мне. Но, как понимаете, никто просто так ее не отпустит. Моя цель – не навредить вам, не потребовать денег или какой-либо выгоды. Я всего лишь хочу, чтобы вы посодействовали ее разводу и повлияли на Литвина. Эта информация, как вы понимаете, затрагивает и его. Я в свою очередь гарантирую, что она никуда не уйдет, если вы, конечно, пойдете нам навстречу, — спокойно поясняю, хотя внутри бушует адреналин. Словно я прыгнул с высоты, а парашют еще не раскрылся.
— Ммм, вот оно что, — усмехается Климов и разворачивается ко мне, осматривая пренебрежительным взглядом. — Смелости тебе не занимать, — качает головой. — Откуда информация? Не поверю, что ты снял это сам. Это невозможно.
— Нет больше этому свидетелей, кроме очевидных лиц.
Лгу, конечно. Эту инфу мне передал Довлатов.
Папка только с виду кажется большой, на самом деле там просто флешка в черном конверте. Флешка, на которой видео, где запечатлено, как Климов предаёт Литвину крупную сумму денег, и запись их разговора, где понятно, откуда и куда пойдут деньги и что это не первый и не последний раз. И там речь не о пачке денег. Там две сумки, почти на миллиард. Это бомба и срок, как для Климова, так и для Литвина.
— Не могу тебе поверить на слово. Ты по-любому не имел полномочий для съёмки. Кто это сделал? Мне нужно знать, кого закапывать вместе с тобой.
— Эту запись передала мне ваша дочь, — лгу я.
Конечно, она мне ничего не передавала. Точнее, передавала, но не мне, а Довлатову. Когда Вадим понял, что я не уеду... образовался план «Б». Нам тупо повезло, что Довлатов не предан Литвину и у него свои цели. Нелли не хочет подставлять отца. Это просто гарантия ее свободы.
— Да неужели? — нервно потирает подбородок Климов. — Моя дочь решила нас утопить, чтобы связаться с простым охранником и жить в нищете?
— Вы можете спросить у нее. Топить вас никто не хочет. Информация не окажется у третьих лиц, если пойдете на уступки. Вам всего лишь нужно прислушаться к дочери и отпустить ее.
— Моя дочь не в себе. У нее психоз. Вижу, ее заболевание обострилось, — цинично произносит Климов, а меня от этого передёргивает. Нелли – его единственная дочь. Что может быть дороже? — Но мы ее вылечим. А тебя сейчас арестуют, допустим, за двойное убийство. Доказательства и свидетели найдутся – по статистике десять процентов из них остаются не раскрыты. И на тебя найдется дело. И поедешь ты на зону, где через пару лет неожиданно сдохнешь от пневмонии, — угрожает он мне. И это не пустые угрозы. Всё может случиться именно так. У Климова есть власть.
— Вы прекрасно знаете, что ваша дочь не больна. Она в здравом уме. Как знаете и то, что она несчастна в этом браке и, будь ее воля, уже давно бы развелась. Почему вы готовы запереть ее в психушке? Ради чего? Ради денег? Они стоят благополучия вашей дочери? Вы можете убрать меня с дороги, но, если я не выйду на связь, это видео попадет в нужные органы, на телевидение и в интернет. И тогда по этапу вы пройдете вместе со мной. То же самое случится, если что-то произойдет с самой Нелли.
— А с чего я тебе, щенку, должен верить?! — психует Климов, с грохотом ставит бокал на свой стол, расплескивая коньяк, и идет на меня. Не тушуюсь, принимая его гнев на себя. Смотрю в глаза. — Может, моя дочь просто гульнула по дурости. Сегодня ты хочешь просто Нелли, а завтра ты захочешь большего и большего. Ты знаешь, почему нельзя идти на уступки шантажистов? Ты знаешь, почему даже правительство не идет на переговоры в таких случаях?
— Я знаю. Но это не наш случай. Вам придется поверить мне на слово. Я никогда не буду играть против отца любимой женщины. Рамки, в которые вы ее загнали, вынуждают нас идти на такие меры.
— Ты щенок! — хватает меня за грудки Климов и встряхивает. Тренированное тело требует уйти от захвата, но я не дергаюсь. Будущий тесть всё-таки. — Пошел вон! — отталкивает меня, покрываясь красными пятнами от злости.
— Понимаю. Вам надо подумать. Но много времени дать не могу. Нелли там наедине с Литвиным. Который, поверьте, может сделать с ней всё что угодно. Я не могу этого допустить. Поэтому даю вам пару дней.
На самом деле мы блефуем. Оба. Я никуда не передам эту информацию по истечению срока, иначе не выживет никто: ни я, ни Нелли, ни Климов. Победителей в этой войне не будет. Климов блефует, делая вид, что отпускает меня и берет время подумать. Он не отпускает. Он будет думать. Мне остается надеяться только на его отцовские и человеческие инстинкты.
Разворачиваюсь и ухожу. Спина горит так, словно в любой момент в нее могут выстрелить. Но я иду, не оборачиваясь.