— Вы с отцом поссорились, да?
Какая проницательная девочка.
Киваю. Не вижу смысла отрицать. Как бы оно всё ни повернулось, как прежде уже никогда не будет.
— Он опять тебя обидел, да? — возмущенно спрашивает она.
— Лиз... — выдыхаю, пытаясь ей объяснить. — Твой отец хороший человек. Мы просто не любим друг друга. Так бывает.
Даже в этой ситуации я не имею право опускать Олега в глазах дочери. Тем более он не самый плохой отец. Своих детей он по-своему любит.
— Да я заметила, — фыркает Лиза. — Он ходит там, — кивает в сторону двери, — злой, как черт. Бедная горничная уже рыдает, повара уволил, на охранника рычал матом. Ты уйдешь теперь, да? — грустно спрашивает она.
— Я бы давно ушла, Лиза. Но не всё так просто.
— Да что может быть проще? Зачем жить с тем, кого не любишь? — наивно спрашивает она.
— Ох, Лиза... — качаю головой, пытаясь подобрать слова, но в дверь снова стучат.
— Да!
Заглядывает мама, что меня удивляет.
— Я не помешала? — тактично спрашивает она, проходя в комнату.
Молчу. Я люблю мать. Но именно сейчас не хочу видеть даже ее. Она не решит мою проблему и не встанет на мою сторону.
— Здравствуйте, — кивает Лиза. — Я пойду, — убегает.
Мама молча закрывает за девочкой дверь, а я утыкаюсь в книгу.
— Нелли, ну что опять случилось? — с какой-то претензией спрашивает она. — Что ты устроила? Отец второй день на таблетках.
— Что его так беспокоит? — срываюсь я, с грохотом откидывая книгу на стол.
— Ну, если завела интрижку на стороне, что я, конечно, осуждаю, могла бы это как-то скрыть. Разве ты сама не понимаешь, как это всё бьет по репутации нашей семьи? — в ее голосе глубокое разочарование, что меня задевает.
— А я, мама, не завела интрижку. Я наконец-то встретила своего мужчину, которого люблю и хочу быть с ним. Разве я много хочу? А меня заперли здесь, как собачку, и пытаются дрессировать. Хватит! Наелась. Мне уже не восемнадцать. Я больше не поддаюсь дрессировке! — повышаю голос, чтобы до нее наконец дошло.
— Ты замужняя женщина! Это, прости господи, бл*дство.
— Мама! Мамочка родная, услышь меня наконец. Наш брак с Олегом давно потерпел фиаско. Я не раз вам это доносила. Но вы предпочитаете быть глухими. Олег давно мне неверен. Если не с самого начала. Я давно его не люблю и не любила в общем. Я ошибалась.
— Ну, с кем не бывает. Не преувеличивай. Это жизнь. Мужчины так устроены. Ты, как женщина, должна была это всё сгладить.
— Как ты? Делать вид, что ничего не замечаешь, запивая всё вином и таблетками? Уволь меня от повторения твоей участи. Я так не хочу.
— А чего ты хочешь, позволь спросить?! — драматично хватается за сердце, садясь на кровать. — Жить в нищете с каким-то мальчишкой? Что он может тебе дать? Приди в себя! Отец никогда не даст ничего этому жиголо, если он на это надеется! А он надеется, поверь мне.
Моя мать имеет поразительную способность заполнять мою пустоту. Иной раз кажется, что она заглушила свой здравый разум еще в юном возрасте, да так и осталась в этой точке.
— Прекрати всё вокруг мерить деньгами! — взрываюсь я. Соскакиваю с кресла, мне хочется встряхнуть ее, чтобы пришла в себя. — Не все люди циничные и алчные, не все мерят жизнь выгодой. Очнись. Есть в реальности что-то важнее денег и положения в обществе. Этот мужчина может дать мне главное – то, что не может дать Олег, да и вы тоже.
— И что же это? — распахивает она глаза, реально не понимая.
— Любовь, мама... — выдыхаю, пытаясь обрести равновесие. — Любовь. Это так просто и, как оказалось, непостижимо для вас.
— Ах вот как ты заговорила?! — тоже взрывается мать, переходя на крик. — Неблагодарная! Сколько мы в тебя вложили, сколько дали. Это ли не любовь?
— Нет, мам, это не любовь, это выгода. Вот именно, вы вложили в меня и теперь хотите получать свои дивиденды. Вам всё равно, чего хочу я, вам всё равно, что я чувствую, главное – не потерять выгоду. Так варитесь в этом без меня, исключите меня из этой цепочки, ничего не поменяется. Я больше не буду играть по вашим правилам. Можете объявить меня сумасшедшей и запереть в психушке. Я снимаю с себя маску примерной жены и дочери, — к горлу подступает истерика, хочется кричать и разнести всё в этом доме.
— Тебе точно нужен врач... — кидает мне мать и выбегает из комнаты. — Костя, я не могу с ней говорить, она не в себе! — кричит, спускаясь с лестницы.
Ах вот оно что, вся семья в сборе. И мать пришла поговорить со мной не как мама, ее тупо послали меня вразумить.
Беру со столика свою чашку и швыряю ее в напольное зеркало, разбивая его на осколки.
Бить зеркала – плохая примета, но хуже уже не будет. Это зеркало давно разбилось, все только делали вид, что этого не замечают.