Дик в это утро думал о молоденькой соседке напротив. При мыслях о соседке в организме Дика происходили странные изменения, колебания, волнения и порывы. От этих порывов Дику все время хотелось что-то делать, куда-то бежать и бурно двигаться. Ему казалось, что если он не сделает что-то очень решительное и бесповоротное прямо сейчас, то взорвется. Дик был совсем зеленый. Но хотел казаться очень крутым. Но сейчас любой, даже Фрэнк, мог без труда понять, что он просто безумно боится. Что он из последних сил сдерживается, чтобы не начать орать и метаться, тыкаясь во все углы и стукаясь головой о стеклянные стенки.
Рой единственный, кто не рассказал о себе ничего. Он просто сказал: «Я – Рой», и отвернулся, как будто сказанного было достаточно и все объясняло. Я знаю таких парней, от них по возможности лучше держаться подальше, с ними никогда не знаешь, чем закончится дело, но невольно чувствуешь, что не в твою пользу.
Ну, а я в то утро только возвращался домой. И было мне погано, как никогда. Голова болела, и желудок болел, и тошнило меня, и было мне плохо. Меня никто не ждал дома, я мог прийти сейчас, а мог прийти через месяц – никому до этого не было ровно никакого дела. Я и сам плохо понимал, зачем я туда иду. Зачем я вообще проснулся этим утром. Так уж получилось, я проснулся, ну раз проснулся, пришлось идти.
Все случилось очень быстро – свист, что-то мелькнуло, и боковым зрением я успел заметить ячеистую тень, которая неслась прямо на меня. Я только стал поворачиваться, чтобы понять, что это такое, как на меня навалилось, дернуло, потянуло и поволокло в сторону, а потом – стремительно вверх. Поток слепящего света хлынул мне в глаза, и я мгновенно ослеп. Скачок давления был таким, что меня просто расплющило. Дыхание остановилось, как будто перекрыли вентиль – ррраз… И я умер.
Нам всем показалось, что мы умерли. Лучше бы так и случилось, правда. Тогда мы и представить себе не могли, что ждет нас впереди.
Время шло. Ничего не происходило. Мы потихоньку отходили от шока и осваивались в своем новом обиталище. Мы с Роем быстро исследовали клетку по периметру. Это был просто стеклянный куб. Потолком клетки тоже было стекло, толстое, тяжелое, еще чем-то придавленное сверху. Одновременно изо всех сил упираясь спинами, мы с Роем на раз-два-три попытались приподнять крышку – она даже не шевельнулась. Фрэнк присоединился к нам – а Фрэнк был здоровый, здоровее нас всех! Результат был однозначным – этим путем нам не выбраться. Нам вообще было не выбраться – куда бы мы не двигались, кругом было только гладкое прозрачное стекло. Не было в этом стекле ни одной щели, ни одной дырки, даже самой маленькой, куда бы мы могли вытолкнуть хотя бы Дика, хотя бы Миди. Вытолкнуть, чтобы спасти.
На дне куба были беспорядочно накиданы груды разноцветных камней и бревен и расставлены небольшие странные сооружения – по форме они напоминающие уродливые норы-домики. Но по размерам эти норы были слишком маленькие, никто из нас бы не поместился туда, разве что только Миди. Еще в клетке росли высокие растения – от пола до потолка. Но я быстро понял, что они не настоящие. Они только были похожи на растения, напоминали их цветом и извивались так же, но есть их было невозможно. Я попробовал и тут же выплюнул с омерзением. Во рту от них остался привкус и ощущение, какое было у многих, когда недалеко за нашими домами из большого танкера разлилась нефть. Тогда многие умерли, это было страшное время. Многие долго болели. И у всех было ощущение это мерзкой гадости во рту.
Мы собрались в центре клетки, устроились, как могли, на бревнах и на камнях. Дороти уложила Миди спать в одной из нор-домиков и присоединилась к нам. Хорошо, что малышка заснула. Голод подбирался все ощутимее, а есть было нечего. Мы обыскали все, каждый закуток, домик и камень – и не нашли ничего съестного. Была и еще одна беда – становилось все меньше воздуха. Крышка была закрыта почти наглухо. Мы все и без слов понимали, что дело плохо. Мы старались не смотреть друг на друга, чтобы не увидеть в глазах товарища собственное отчаяние.
Эли тихонько плакала. Тим как мог успокаивал ее. Я видел, что еще немного и придется успокаивать его самого. Дороти тяжко дышала – дефицит кислорода сказался на ней в первую очередь. Дик сжался в комок между бревнами на дне и поблескивал глазами оттуда. Рой угрюмо наблюдал за чудовищами снаружи.