Кто-то подарил мне еще одну ночь. Зачем? Почему мне? Почему не Дороти? Почему не Рою? Не Эли. Почему мне? Я не знал. Карп помаргивал и гудел. А я – я плакал.
Я давно уже не чувствовал своего онемевшего тела. Сначала было очень больно, потом боль ушла. Плакать я больше не мог. Иногда я засыпал, а, может быть, терял сознание. Когда в очередной раз я вынырнул из черного забытья, то увидел, что на небе зажглась звезда – как раз в районе пупка неонового карпа. Это была самая настоящая звезда! В той, другой – свободной – жизни я любил смотреть на звезды со дна теплой бухты у Больших Камней. Я лежал, распластавшись, в остывающем потоке прозрачной воды и позволял течению неспешно уносить меня. Звезды чуть подрагивали сквозь воду, переливались, и мне казалось, то с ними можно разговаривать. Ну, что они могут ответить, если их о чем-нибудь спросить серьезно.
Понимаешь, сказал я звезде, это ведь странно, что я остался. Что остался именно я. Потому что непонятно – зачем? У меня ведь нет никаких важных дел. Потому что я и не делал ничего толком. Ну, я родился, я как-то вырос – как все, ничего особенного. Я учился, потому что все же учились, а тут – далеко ходить не надо, только дорогу перейти. А потом я работал – так все работали, и я работал. По началу мне было даже интересно, а потом перестало – и я просто работал, потому что так было нужно. Так принято. А потом я перестал и работать. Мне было скучно и неинтересно, и я ничего не хотел. Может быть, мне было скучно, потому что я ничего не хотел? Я не хотел огромной норы и много еды, не хотел, чтобы передо мной услужливо отплывали в сторону или шептались восхищенно за спиной. Я никогда не хотел чего-то особенного.
Давай говорить честно, сказал я звезде. Я никому не нужен. Меня никто не ждет. Когда я умру, никто не заметит этого. У меня была подружка, потом другая и еще одна – мне было с ними хорошо. Готовили вкусно, в доме прибрано и вообще. Удобно. Но я быстро про них забывал, я даже не могу вспомнить, как их звали. Да, удивился я, а как же их звали? А ведь они меня любили, наверное – раз они были со мной и за мной ухаживали. Или нет?
Но тогда зачем это все было? Вот от икринки до этой стеклянной клетки – зачем?
Карп подергивался синим, цилиндр был лихо заломлен, а в пупке карпа сияла звезда.
Почему я сейчас вдруг вспомнил ее? Ту Малявку с разноцветными плавниками? Она мне даже и не нравилась никогда. Она все время мне грубила, ехидничала и подкалывала. Мне было лень с ней возиться, как-то напрягаться, подстраиваться, но сейчас я вдруг подумал, что я мог бы с ней поговорить. Я подумал, что было бы интересно с ней поговорить – вот о звезде, например. Или о том, как страшно остаться одному в стеклянной клетке. О том, как страшно умереть. И еще о том, что очень, очень хочется жить. Потому что все остальное – вранье.
Кому я тут вру, закричал я в светлеющее за окном небо. Ведь единственное, что я хочу – это выжить. Я так хочу жить, что снова чувствую боль в растерзанном теле. В сердце, в мозгу, везде. Я хочу в море. Я, черт вас всех возьми, хочу в море! Я хочу пройти те пороги на Гремучей реке – я ведь их почти прошел! Я ведь почти смог! Я даже успел увидеть двух-трех счастливчиков, которые прошли – как их спины сверкнули влажным серебром на солнце и скрылись в спокойной зеленой воде за последним порогом, а меня – меня снесло потоком. Меня несло, крутило и било о камни, как щепку. И после этого я сдался. Я вернулся и сдался. Я решил, что ничего больше не хочу – так было проще. Но я же могу попробовать снова – я должен попробовать снова! И что, черт возьми, может помешать мне сделать это? Только бы мне выбраться отсюда. Только бы мне отсюда выбраться…
Если бы я выбрался, я бы мог найти свою маму. Я даже не знаю где она, жива ли. Я бы рассказал ей, как мне ее не хватало тогда, когда я был мальком. Я только сейчас понял, что это очень важно – сказать ей об этом. Может быть также важно, как пройти пороги на Гремучей реке.
Еще я бы нашел того парня, Джоша, с которым мы дружили с детства. Он, конечно, тот еще сукин сын – да и я был хорош тогда, придурок. И для начала я бы от души дал ему по морде, а потом мы бы вместе с ним поднялись по Гремучей реке. Да, с ним бы это получилось, это точно. Вместе мы бы смогли. Потому что Джош был классным парнем. Джош был классным парнем, уж вы мне поверьте!