Майкрофт лишь чуть приподнял брови. Как по заказу, яхта сильно накренилась, и я в последний момент ухватился за изголовье кровати. Не будь его, я бы приложился спиной о шкаф. Майкрофт сполз на пару футов, но остался на кровати.
— Это уже не игрушки, — я забрался на кровать и осторожно уложил Майкрофта назад. Я чувствовал, как часто бьется его сердце, хотя он и не показал испуга.
Мне пришлось лечь рядом с ним. Сейчас от него пахло не только привычными лекарствами и средствами ухода, но и ароматом моря и загорелой кожи.
— У вас появились веснушки, — сказал я, чтобы немного разрядить обстановку, но очередной крен яхты заставил меня осторожно обнять Майкрофта.
— Что поделать, природа подшутила надо мной, — Майкрофт поморщился. — Раньше я прятал их.
— Крутые политики не ходят с веснушками, так? — улыбнулся я, прилагая усилия, чтобы удержаться на месте, когда «Грейс» снова подскочила на волнах.
Майкрофт кивнул, чуть выгнул шею, пытаясь поймать мой взгляд.
— Вы уже оправились после расставания? — неожиданно спросил он.
Рев бури стал все отчетливее доноситься до нас. Я задумался на пару минут. Прислушался к себе.
— Не знаю. Но лучше было узнать все сейчас, чем когда-нибудь потом, спустя много лет. Мне нужно поблагодарить Шерлока. — Говоря это, я надеялся, что Майкрофт не поймет, какое я чувствовал уныние при мысли, что, скорее всего, буду жить в одиночестве в Террас-Грин.
— Но вы не рады этому, — тихо сказал Майкрофт, и я посмотрел в его глаза. Задумчивый, мягкий и теплый взгляд. Такого я еще у него не видел. Было в нем что-то неповторимое, влекущее, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Только сейчас я сообразил, что вот уже полчаса неосознанно поглаживаю руку Майкрофта. И он точно ощущал мое прикосновение и не противился ему.
— Паршивая у меня перспектива, — вздохнул я, забираясь чуть повыше в кровати и удобнее прижимая к себе Майкрофта. — Годы идут, а все, кого я нахожу себе, оказывается, не отличаются верностью. А много мне надо? Чтобы человек рядом всего лишь не лгал мне и любил меня.
Сейчас я даже немного завидовал Майкрофту. Марк Паркер сходил по нему с ума, продолжал добиваться встреч и плевал на деньги и положение Майкрофта. Вот бы мне встретить такую же любовь, бескорыстную и беззаветную. Чтобы быть уверенным, что любимый человек никогда не изменит.
Яхта резко накренилась, на этот раз еще сильнее, свет на мгновение погас. Я вовремя сгруппировался и удержал нас с Майкрофтом на месте. Следом за этой волной пришла еще одна, а за ней еще… Страшно было подумать, что творилось там, снаружи, и как высоко поднимались волны. Я чувствовал, как под моими руками все быстрее и быстрее стучит сердце Майкрофта.
Минут тридцать или чуть больше, пока шторм играл с «Грейс», мы лежали в постели и молча смотрели друг на друга. Я видел в глазах цвета хмурого зимнего неба бесконечность, которая засасывала меня. Мне до сих пор не ясно, как это вышло, но в какой-то момент, утратив связь с реальностью, когда волнение стихло, я коснулся поцелуем губ Майкрофта. Это было каким-то безумием. Я не понимал, какого черта сделал это. Я легко поцеловал его, но каким же было мое изумление, когда Холмс перехватил инициативу, и я ощутил на своих губах его властный, жаркий и одновременно нежный поцелуй. Я застонал и расслабил челюсти, позволил языку Майкрофта ворваться в мой рот. У меня по спине пробежали мурашки, когда он принялся ласкать мое небо. Господи, это было что-то совершенно невероятное. Я еще не встречал человека, который умел бы так нежно и одновременно страстно целоваться. Может быть, чертов страх перед штормом усилил восприятие, не знаю…
— Это… — я едва нашел в себе силы разорвать поцелуй, когда понял, что инстинктивно начал гладить тело целующего меня.
— Простите, — сказал Майкрофт. Я был уверен, будь у него возможность, он бы тут же отстранился от меня. Но все, что ему оставалось — лежать в моих объятьях и отводить взгляд.
— Это вы меня простите, мистер Холмс, — я поспешил отстраниться и попытался уложить Майкрофта так, чтобы между нами было достаточное расстояние, но очередная волна снова вынудила меня обнять его. — Я первый начал, я не понял…
— А я пошел у вас на поводу, — тихо сказал он и посмотрел на меня.
Мое сердце замерло и застучало с бешеной скоростью, когда я увидел взгляд Майкрофта: чертову бездну страсти.
— Я… Мистер Холмс… Я пойду позову Эмили, пусть она… — мысли у меня в голове скакали и кружились, словно на американских горках. Я уже не мог адекватно оценивать реальность.
— Это опасно, останьтесь, — тихо сказал он.
И я остался. Я понятия не имел, что происходит и какие будут последствия, но я остался. Остался в кровати, остался обнимать его и думать, что этот поцелуй не списать на алкоголь или что-то еще. Пусть у меня поехала крыша, но Майкрофт прекрасно осознавал происходящее и перехватил инициативу. И повел меня. Повел в этом поцелуе в какую-то бездну.
Я смотрел на то, как за занавесками время от времени вспыхивают молнии и иногда бросал взгляд на Майкрофта: он лежал в моих объятьях с закрытыми глазами, но часто стучащее сердце выдавало его — он не спал.
***
В какой-то момент, когда шторм улегся, я заснул, убаюканный мерным покачиванием яхты. Проснулся я от того, что Стефан теребил меня.
— Нам пора заняться утренними процедурами, — сообщил он мне, пока я пытался собрать мысли в кучу и выбраться из кровати, ощущая, как горят щеки.
Я посмотрел на Майкрофта — ни единым мускулом лица он не выдал ни малейших эмоций. Если бы не моя уверенность в реальности случившегося ночью, я бы решил, что поцелуй мне приснился! Но не при Стефане же было начинать разговор на эту тему! Майкрофт бы дал мне знак, если бы захотел, а так он начал свой обычный утренний диалог со Стефаном: разговор пациента и физиотерапевта о состоянии здоровья и процедурах.
Я выветривал мысли на верхней палубу добрые пару часов, пока меня не хватились. Созерцание бескрайней глади моря ничего нового мне не принесло. Я по-прежнему не мог понять, какого черта вчера произошло. Хотя один момент меня настораживал: сердце в груди начинало биться чуть чаще, стоило мне подумать о поцелуе и о том, как хорошо я себя чувствовал, когда обнимал Майкрофта. Черт знает, как это назвать, но мне показалось, что он был каким-то непоколебимым элементом стабильности во всей этой ситуации. Я тянулся к нему, к его спокойствию и несоизмеримой внутренней красоте и силе.
Стало понятно, что разговора о поцелуе не избежать, и потому я не стал тянуть время. Да и то, что Майкрофт не выбирался из своей каюты, указывало мне, что он уже выбрал спокойное уединенное место для нашего разговора. Пожелав себе удачи, я шагнул в светлое помещение. Майкрофт сидел в кровати и смотрел на горизонт.
— Мистер Холмс, — сразу же начал я, — я понятия не имею, что на меня нашло ночью, и как это назвать, — мне оставалось лишь развести руками.
Майкрофт внимательно посмотрел на меня, сканируя взглядом.
— Вам захотелось тепла и любви, Лестрейд, только и всего. А я, к сожалению, оказался рядом.
— Почему «к сожалению»? Мистер Холмс, мне не было противно целоваться с вами, я ничуть не… Черт! Я не жалею о поцелуе… я не знаю, как сказать… Это не от безысходности. Это… — мои мысли никак не хотели оформляться в членораздельную связную речь, и я запустил руки в волосы, надеясь что хотя бы так сумею призвать себя к собранности.
Майкрофт наградил меня немного насмешливым взглядом, и на его губах появилась тонкая улыбка.
— Вы неверно истолковали мои слова, Лестрейд. К сожалению для меня вы оказались рядом. Можно подумать, я лишен чувств, — сказав это, Майкрофт прикусил губу и помрачнел.
Я замер. Что я только что услышал?
— Я не лишен чувств, — продолжил он, видя мой ошарашенный взгляд. — Я человек. Я позволил и вашей, и моей слабости взять верх. И это было неправильно.
— Вашей слабости, мистер Холмс? — я сделал шаг к нему и отчетливо увидел в взгляде плохо скрытую боль.