— Если вы думаете, что в моем состоянии легко переносить одиночество, то ошибаетесь. Но я не виню вас и ничего не требую. Ответственность за случившееся лежит полностью на мне, Лестрейд. Я стал причиной этого.
Я отрицательно замотал головой. Так вот оно что! Майкрофт захотел любви и ласки! Как я не подумал об этом?
— Не нужно винить себя, — я подошел к кровати и сел с краю, чтобы и наши взгляды были на одном уровне. — Это же нормально. Человеку нужен кто-то близкий рядом.
— Не нормально, этого не должно было быть, — Майкрофт упрямо мотнул головой.
— Но случилось же, — я взял его руки в свои и чуть сжал прохладные пальцы, ощущая как они едва заметно дрожат. — И я… — я попытался собраться с мыслями чтобы подобрать нужные слова к тому, что сейчас ощущал. — Мистер Холмс, вы прекрасный человек! Вы притягательны, обаятельны, вы влекущий мужчина и я… — я не понимал, что несу, но мозг наотрез оказывался выдавать более вразумительную информацию. — Я… — у меня не было сил смотреть ему в глаза и потому я смотрел на его руки и поглаживал их. — Я бы не отказался делить с вами ваше одиночество.
Пальцы Майкрофта дрогнули, он попытался их сжать, но, как всегда, напрасно.
— Майкрофт, я не лгу! Я могу точно сказать, что ты не заслуживаешь одиночества. Тебе нужен близкий человек рядом! — я плюнул на чертовы условности. Еще этого мне не хватало, я и так не знал, что сказать и как поступить! — Я буду с тобой, если захочешь, — тихо сказал я и не в силах устоять, легонько поцеловал изящные пальцы.
Наш взгляды встретились, и я отчетливо увидел изумление в глазах Майкрофта. Он не ждал от меня этих слов? А я взял и сказал их! Но мне еще было нужно время, чтобы понять, что же заставило меня произнести их. Руководили мной жалость и страх одиночества или это было продиктовано искренним восхищением и желанием стать ближе к потрясающему человеку. Майкрофт лишь улыбнулся мне. Никогда не забуду его улыбку — светлую и такую грустную.
— Ты не понимаешь, что сейчас сказал, — произнес Майкрофт, глядя на меня.
Я молча пожал плечами в ответ.
***
После этого разговора между мной и Майкрофтом внешне ничего не изменилось, но внутренне я чувствовал перемены. Мы стали ближе. Мне словно стало легче с ним общаться, помогать ему. А он был более расслабленным и все чаще позволял себе улыбаться в моем обществе.
Я понимал, что тот разговор ничего не прояснил, но предпочитал пока не думать об этом. Ждал, пока Майкрофт примет решение об окончательном отношении ко мне. Для меня он был дорог и важен. А я для него? До больницы я был нанятым компаньоном, потом стал приятелем, а потом и другом, а теперь… Я не знал, каким словом назвать ту связь, что возникла между нами. Вроде не любовь, но уже и не просто дружба. Поцелуй между нами больше не повторялся. Майкрофт ни разу не дал мне намека, что готов к повторению. Мне становилось чертовски неловко за то, что я уже сделал! Додумался же — целоваться с мужчиной, который ничего не мог в постели!
Большую часть времени «Грейс» шла в отдалении от обычных туристических маршрутов, и, как правило, мы видели лишь идеальную линию горизонта. Время от времени мелькал и берег, но очень далеко. Италия была рядом.
— Сто лет уже не валялся на песке, — сказал я, когда мы проплывали мимо Сардинии, и я, вооружившись биноклем, рассматривал белоснежные пляжи острова с толпами туристов.
После десяти дней в море моим ногам отчаянно хотелось ощутить твердую почву, а не скользкую поверхность палубы. Майкрофт, сидевший рядом в кресле, внимательно посмотрел на меня.
— Если скажешь капитану Дюмьеру сменить курс и плыть ближе к материку, то мы сможем найти необитаемый островок, где ты бы мог поваляться на песке, — сказал он.
Спустя два часа после того, как в передал слова Майкрофта капитану, «Грейс» бросила якорь на безопасном отдалении от крошечного острова, который можно было обойти пешком за двадцать минут. Я не ожидал, но Майкрофт захотел со мной на остров. Когда Эмили дала добро на эту авантюру, планы на день круто изменились: мы решили устроить средиземноморский пикник, переходящий в ужин.
В спущенный с яхты катер погрузили все необходимое, и мы через несколько минут оказались на крошечном клочке суши. Пляж на острове, к сожалению, представлял собой коварную смесь песка и гальки, но я был рад оказаться на твердой земле. Матросы быстро выгрузили лежак и переносной зонтик от солнца для Майкрофта и отправились на противоположный берег острова, чтобы не мешать нам.
Здесь не было посторонних глаз и, получив разрешение от Эмили, мы сняли с Майкрофта рубашку. Немного загара ему бы точно не повредило.
— Красота, правда? — сказал я, садясь к Майкрофту на лежак.
— Соглашусь.
Я проследил за взглядом Майкрофта: он смотрел на плескавшихся в воде Стефана и Эмили.
— Иногда я жалею, что так и не научился нормально плавать, — сказал он со вздохом.
Я удивленно посмотрел на него.
— Думаешь, у меня было время на уроки плаванья и отпуск? — усмехнулся Майкрофт. — Все мои поездки в подходящие для плаванья места носили исключительно деловой характер, и если у меня и выдавалось свободное время, то я тратил его на то, чтобы поспать больше двух часов.
— А эта вилла в Ницце? К чему тогда она?
— Она досталась в наследство матушке от ее бездетной сестры. Продавать ее она запретила. Мне ничего не оставалось, как заботиться об этой недвижимости и иногда использовать в качестве опорного пункта во время перелетов и при переговорах на борту «Грейс».
— А я мальчишкой плавал в пруду рядом с Террас-Грин. Там вечно было полно тины, и я вылезал с плавками полными этой мерзости, — поморщился я, и заметил как на лице Майкрофта появились лукавые морщинки. — Тебе смешно! А я всегда бегал в ближайшие кусты, чтобы вытрясти тину. Кормить комаров с голой задницей было не очень приятным занятием! Но я научился хорошо плавать и потом мне уже были не страшны ни речки, ни моря. Но вот странно: шторма я все равно очень боюсь, хотя и научил плавать целую кучу друзей. Даже самые безнадежные сухопутные кошки признавали, что у меня талант.
Майкрофт улыбнулся, но на этот раз его улыбка показалась мне какой-то натянутой. Видимо, зря я заговорил про свои врожденные способности инструктора по плаванью.
— А хочешь поплавать со мной? — спросил я.
Брови Майкрофта взметнулись вверх, и я увидел в его глазах полное непонимание ситуации.
— Нет, а что? Думаешь я не удержу тебя? Да запросто удержу в воде на руках! И ты окунешься в море.
Атмосфера сказочного отпуска и весь этот перепсих последних дней сделали свое дело: мои тормоза стали временами отказывать. Во мне проснулся дух авантюризма. Не дожидаясь возражений, я тут же изложил свою идею Эмили и Стефану. Я видел, как нахмурилась Эмили, но потом, что-то оценив для себя, кивнула.
— Если мы исключим попадание воды в стому, то нет никаких препятствий для купания. Мешок мы временно отсоединим и перекроем клапан.
— Во что ты меня втравил? — лишь спросил Майкрофт, когда Эимли приспустила его бермуды, чтобы заняться своими манипуляциями.
— Видимо, в первое купание, — я подмигнул ему.
Эмили и Стефан лишь переглянулись, когда я встал с Майкрофтом на руках. Твердой походкой, несмотря на каменистое дно, я вошел в море и шел по прямой до тех пор, пока вода не стала мне почти по плечи. Я поймал взгляд Майкрофта — взгляд восторженного ребенка. Как и с Тенгри тогда в Лейк-Гарден, так и сейчас, он получил то, о чем уже не мечтал!
— Не страшно? — спросил я.
Майкрофт отрицательно мотнул головой, и мне показалось, что в этот момент он был не уверен, что совладает с собственным голосом.
Еще минут десять я простоял в воде, позволяя волнам биться о грудь и тело Майкрофта. Мне было не понять, что он может ощущать, но я знал, что той чувствительности, что сохранилась, должно хватить, чтобы запомнить каково это, когда море целует твое тело.
— С яхты сообщили, что погода опять портится, надо возвращаться, — сказал нам Стефан, когда мы выбрались на берег.