− Стараемся, − довольно улыбнулся Миша, − хозяйство-то своё, не чужое. Знаешь, как приятно по колено в грязи ходить в резиновых сапогах?
− Я в городе живу.
− Повезло, значит, что не знаешь. Приятного мало, так что дороги — жизненная необходимость. Хотя многие раньше пальцами у виска крутили, мол, лишняя трата денег. А Вит по-своему сделал, потом оценили и бабы, и мужики, что на комплексе работают. Так что ты тут делал-то?
− Вита искал.
− Нашёл?
− Да. Мне пора. И это… Миша, передай своему шефу, что я в долгу не останусь. Он поймёт, − широко улыбнулся я и, стараясь больше не хромать, пошёл к своему верному железному пони.
Способ мести изобретал долго и мучительно, но так ни на чём и не остановился. Пакостить с членовредительством не хотелось… Нет, хотелось! Но свою кровожадность я постарался умерить. Господин Витольд Кедров был мне нужен в целости и сохранности. Я вновь сидел на широком подоконнике и наблюдал в дедов бинокль за коттеджем напротив. Спальня Вита оказалась на втором этаже и выходила окнами как раз в сторону реки. Это я заметил, когда там зажегся свет и в окне появился Вит собственной персоной. Он устало потянулся, расстегнул рубашку и… задвинул шторы. На самом интересном!!! Ну, что за человек? Вторя моему возмущению, где-то внизу заорал кот, за ним ещё один. «Вот это вопли! Чего они там не поделили? Одну кошку на двоих?» − усмехнулся я и… ещё раз довольно усмехнулся. Порой так бывает: ломаешь-ломаешь голову, а потом … бац! Идея тут как тут!
Следующим вечером, вновь сидя на подоконнике, я, наконец-то, увидел, как во двор одного интересующего меня коттеджа въехала, блеснув фарами, машина. Значит, хозяин уже дома. Я встал и метнулся к кровати, на которой был разложен мой шпионский наряд из чёрных штанов с карманами и чёрной же тонкой кофты с капюшоном, но вдруг остановился и прикусил губу в задумчивости. А если Вит меня поймает? Надежда ведь умирает последней? А вдруг мы с ним… Я метнулся к шкафу и вытащил из его глубин, так сказать, походный набор гея. Минут через пятнадцать я выбрался из ванной, быстро оделся, подхватил небольшую сумку, перебросил её через плечо и медленно, на мягких лапах спустившись вниз, покинул дом. Добежать до дома Вита было делом пары минут. Ещё столько же ушло, чтобы отдышаться, и я полез через забор. В саду было тихо и спокойно, никто, кроме меня там не шастал.
Крадучись, я подобрался под окна спальни Вита и вытащил из сумки стратегический запас, купленный сегодня в аптеке. Целых пять бутылочек с… валерьянкой! Я добрый, но кое-кому весёлую ночку обеспечу. Отвинтив крышечку с первой бутылочки, я вылил содержимое на стену коттеджа. Тару аккуратно спрятал в сумку. Остальное также тихо и аккуратно вылил рядышком, окропив и дорожку, и землю, и даже клумбу слегка полил. Будет котикам раздолье. Запах валерьянки поплыл в прохладном вечернем воздухе, а я усмехнулся, представив тот концерт, что вскоре ожидает Вита, и осторожными шагами пошёл в сторону калитки. Лезть вновь через забор желания не было. Не дойдя всего лишь нескольких метров до намеченной цели, почувствовал, как по спине вдруг пробежал холодок. Я осторожно оглянулся и в мгновение ока оказался на ближайшем дереве. Хорошо, что в этот раз мне попалась яблоня, хотя я залез бы и на кактус, был бы он приличных размеров.
− Вольф, ну что ты лаешь? — погладил Вит по лобастой голове огромного ротвейлера, почти слившегося с темнотой ночи, только глаза хищно сверкали. Я притих у себя на очередном насесте и наслаждался видом красивого мужского тела, на котором было только белое полотенце на бёдрах да шлёпанцы на ногах. Как говорится: и хочется, и колется. Вдруг он мне по шее настучит вместо бурного секса за несанкционированное проникновение на его территорию?
Пёс грозно гавкнул и устремился к моей яблоне. Этот страж порядка встал на задние лапы, опёрся о ствол и снова подал голос. Вит, не будь дураком, подошёл и, задрав голову вверх, внимательно вгляделся в ветви.
− И кто тут у нас такой, Вольф? — весело оскалился Вит, разглядев меня. — К нам Золотко пожаловало. И что ты здесь делаешь посреди ночи?
− Воздухом дышу. Прохладно-о, хорошо-о-о так, − протянул я.
− Слезай! — скомандовал Вит, и Вольф его тут же поддержал, отбив у меня всякую охоту спускаться.
− Не слезу. У твоей псины слишком голодный взгляд.
− У Вольфа хороший вкус. Он вредных еврейских мальчиков не ест.
− А я хороший и русский по маме. Таких мальчиков он тоже не ест?
− Рома-а-а, слезай! Пёс тебя не тронет, − гаркнул Вит, и я… слез, сразу же нырнув ему за широкую спину. — Вольф, сидеть!