— Не стоит. Я уже определился! — отвернулся, заговорил с детьми.
— Прости, пап, что сорвали тебя! Но свадьба откладывается. Моего жениха забирают в армию. Пусть служит. Я его дождусь. До армии жениться смысла нет. Мы с ним так решили. Ты на меня не очень сердишься? — спросила дочь.
— С замужеством, как и с женитьбой, спешить не надо. Не бери пример с меня. Лучше подожди, оглядись, проверь! А я на тебя никогда не обижусь. И на свадьбу приеду, если доживу и позовешь!
— А я так боялась, что рассердишься! — призналась дочь.
— Ведь теперь так дорого стоят билеты на самолет!
— Не дороже радости! А я очень рад вас видеть.
— Завтракать будешь? — спросила жена.
— Нет! Я уже поел в гостинице!
Поговорив с детьми пару часов, не задал ни одного вопроса Светлане. Стал прощаться. Сказав, что позвонит, что хочет походить по Москве, сделать кое-какие покупки для рыбаков своего судна. И через полчаса встретился на Белорусском вокзале с Катькой.
— Юра! Юрка! — звенит в ушах ее голос. Простушка, грубая, но вся нараспашку. Ни одного закоулка души не оставила в занач- нике. Все выдернула наизнанку бесхитростно. Поверила без оглядки, хоть и не знала его. Ну почему не выходит она из памяти? Ведь ушла. Нет ее! Не услышала, когда хотел остановить, предложить встречу. Где ее теперь искать, да и зачем? — пытается остановить себя. Но через час он уже был в зале ожидания Белорусского вокзала.
Юрий искал ее всюду, среди сидящих и лежащих, жующих и снующих, на перроне и у касс, у ларьков и за киосками, у всех входов и выходов. Но Катьки не было нигде.
— Не меня ли ищешь, красавчик? Чувачок мой ненаглядный? Сколько лет и зим я тебя ждала! — подошла Динка к Юрию.
— Не тебя ищу! Но, может, ты ее знаешь, Катю!
— Да зачем она тебе? Я даже лучше ее! У меня ноги стройнее, грудь выше! И я сумею приласкать тебя так, что забудешь свою толстуху! Давай со мной за киоск! И ты почувствуешь себя джигитом на горячем скакуне! — задергала, закрутила ягодицами, затянутыми в прозрачные лосины.
— Лихая! — удивился Юрий и спросил: — Скажи-ка, кобылка моя незаузданная, где моя Катерина прячется? Не на халяву прошу! Компенсирую твое времечко. На такси смотаемся. Идет?
— Во, чувак! Дай свой адрес, я ей передам. Сама примчится!
— Передать бы, что жду ее там, где сегодня она провела ночь.
— Во трахнутый на мозги! Да кто всех вас упомнит? Она пошла срать, забыла, как тебя звать! Не теряй время! Если моя подружка еще оставила кой-какую пыль в карманах, пошли за ларек, пока я согласна! Чего ломаешься? У нее ничем не лучше моей! Не отнимай время ни у себя, ни у меня! — убеждала Динка, но Юрий уперся.
— Дай ее адрес или телефон! — понял, что не уговорит девку поехать с ним.
— Крыша у тебя поехала? Да она дома не сидит. Кувыркается, небось, с каким-нибудь чуваком! Когда появится, черт ее маму знает!
— Дай адрес! — потребовал Юрий.
И Динка нехотя процедила сквозь зубы номер телефона. Тут же отвернулась, потеряв всякий интерес к Юрию. Тот пошел к автоматам, загадав, если Катька окажется дома, значит все по судьбе.
Трубку подняла Антонина:
— Катю? Сейчас позову! Подождите немного! — пошла за девкой.
И, разбудив, велела подойти к телефону.
Катька спросонок не могла понять, кто решил разбудить, кому она потребовалась в такую рань, кто не сумел дотерпеть до темноты.
— Катя! Это я! Юрий! Ты еще не забыла меня?
— Чего ты хочешь? — не успела проснуться девка.
— Увидеться надо!
— Не могу!
— Почему? — удивился человек.
— Заболела. На три дня. Придется отложить встречу на это время.
— Да мне поговорить с тобой надо! Не для постели зову!
— Об чем речь пойдет? Я дарма не возникаю! А и башлять не за что!
— Катя! Опомнись! Неужель все забыла?
— Не посеяла! Только не врублюсь, на что я тебе?
— Когда прийти сможешь?
— В гостиницу?
— Давай! Через час жду! — повесил трубку.
А через час Катьку в вестибюле задержала милиция. Убедившись, что та не проживает в гостинице, не найдя при ней никаких документов, Катьку тут же отправили в отдел, не желая выслушать, что ее ждут, она пришла по приглашению.
— Таких приглашенных теперь, как блох у собаки развелось! Мало вам ночи, среди дня возникать стали, не успеваем отлавливать. Нашли промысловое место, заработать пришла, твою мать?!
— втолкнули в дежурку на скамью и прыщавый сержант влепил девке крутую пощечину, пригрозил запереть в камере до конца жизни.
— Наверно, это она облапошила того жильца с седьмого этажа? Все башли увела, когда бухой вырубился! Ведь вот сумела мимо швейцара проскочить незаметно! Мы ее у лифта припутали, сучку!
— добавил второй оперативник.
— Сами кобели вонючие! — не сдержалась Катька.
И тут же получила пару увесистых оплеух. Взвыла, закричала на все отделение, грозя утопить всю милицию в жалобах.
Оперативники рассмеялись:
— Жаловаться на нас? Ха-ха-ха! Кому? Ты что? Мозги посеяла? Иль забыла где канаешь, канарейка? Да мы кого хошь живьем уро- ем! Вместе с жалобами! Пикнуть не успеешь, прощелыга недоноше- ная! Нет бы навар выложить, упросила, чтоб отпустили добром, она еще клыки выставила, курва! — рванул Катьку из куртки прыщавый сержант.
Но та успела поддать его ногой в пах.
— Лягавый пидер! Мусор вонючий! Козел облезлый! — завопила так, что стекла в окнах дрогнули.
Сержант не в силах продохнуть, скрутился в штопор, упал, скрипя зубами на пол. Второй оперативник хотел оглушить, ударить Катьку стулом по голове. Та успела отскочить, схватив со стола тяжелый бюст Дзержинского, замахнулась коротко, угодила в висок. И, не оглядываясь на упавшего, пулей вылетела из милиции, помчалась домой без оглядки.
Какая там гостиница? Юрия забыла. Села в первое такси и перестала дрожать, лишь оказавшись в доме Серафимы. Щеки девки горели.
— А о тебе уже спрашивали! — встретила ее старуха, и Катька впервые за все время рассказала ей о случившемся.
— Может, он сам на меня ментов навел, чтобы отнять деньги?
— предположила девка.
— Нет, Катюха! Если б так, выкинул бы из номера, не уплатив ни копейки. И ничего ты ему не сделала б! Это точно! — убеждала Антонина.
— Они спрашивали тебя, куда шла?
— Нет! Я им говорила, да лягавые слушать не хотели! Сгребли враз! А в ментовке по морде надавали! — жаловалась Катька.
— Погоди! Сейчас найдем твоего Юрия! — взялась Антонина за телефонный справочник и, найдя в списке названный Катькой номер, в каком остановился Юрий, предложила позвонить.
— Зачем? — отскочила та от телефона в испуге.
— Объясни случившееся человеку!
— Я больше не пойду туда. Менты будут пасти, поймают, убьют насмерть!
— Не обязательно вам в гостинице видеться. В городе полно других мест. В любом сквере, кинотеатре, в кафе, даже на вокзале переговорить сможете, было б желание…
— О чем? Зачем я ему нужна? Только для постели. А и это — в отсрочке на три дня!
— Но ведь он звал! Говоришь, что не пацан, взрослый мужик. Может, с серьезными намерениями. Может, и ему надоело одному на свете жить. Глядишь, тебе повезет! — выдохнула Антонина, позавидовав в глубине души Катькиной молодости, возможности устроить свою судьбу. Сама она об этом уже и не мечтала.
— Боюсь я этого, не верю никому! А что как потом бить да попрекать станет, обзывать будет и позорить перед всеми. Себя благодетелем выставлять, вроде я ему теперь пятки лизать должна, что из-под забора поднял. Все они такие! — хлюпала Катька.
— Дура ты, набитая! Вон я девкой отдалась, любила больше жизни, сына родила! Ну и что? Чего все это стоило? Он ни на что внимания не обратил. Исчез, уехал, как в воде растворился. Ничто не удержало! А скольких баб с детьми бросают? И хороших хозяек, и верных жен! Знать оттого, что не боялись потерять, не дорожили, не дрожали за них. Все оттого, что прочный дом забот не требует. А шаткий да ветхий всегда в хозяйских руках нуждается да в заботе, — выдала Антонина наболевшее. — Хлипкий дом от первого ветра рухнет. И самого хозяина раздавит. А кому охота под обломками подыхать? Так и с бабами поступают! Чем она сильнее любит, тем ненадежней мужики. И наоборот, чем меньше мужик уверен в жене, тем больше о ней заботится. Боится остаться покинутым, осмеянным. Вот и держатся за ветрогонок навроде тебя! А ведь, скажи по совести, что в тебе есть такого, чтоб за тебя держаться? Лишь то, что отвернувшись от него, тут же другого сыщешь. Прежнего забу