— Значит, они похожи на нас в чем-то другом.
— Конечно, у них такие же пятнистые шкуры, и если не считать размеров, то сложены они точно так же, как и вы. Но есть и другие отличия. Например, они склонны жить поодиночке, в то время как ваш народ, очевидно, живет большими группами.
Из груди Тарамана послышалось довольное урчание: ему явно нравилось беседовать с ученым.
— И еще, — добавил Магги, — они не умеют мурлыкать и урчать.
— Тогда с чего вы взяли, что это снежные барсы? — усмехнулся тар.
— Кто же еще? Впрочем, возможно, это всего лишь ваши подобия. Есть такие существа — обезьяны, так они тоже очень похожи на людей.
— А этих обезьян считают людьми?
— Ну… нет, — признал Маггиор. — Но некоторые ученые Южного континента выдвигают теории, будто обезьяны каким-то образом родственны человеку, просто не так далеко продвинулись в развитии.
— Тогда, если обезьяны — это не люди, то и ваши горные кошки вовсе не снежные барсы. Возможно, это всего лишь плоды первых, неудачных попыток создателя сотворить наши с вами народы.
— Именно, именно! — охотно согласился Маггиор. — Позвольте добавить, что…
Тут вернулся солдат, которого Элемнестра отправила в город за хлебом и яблоками. Басилиса вручила Фиррине два больших каравая и мешок яблок, девочка обернулась и подозвала Оскана, который наблюдал за всем происходящим из саней.
Юноша торопливо подбежал к ней, едва не поскользнувшись на утоптанном снегу, столь же торопливо поклонился всем придворным, схватил одну буханку и принялся рвать ее прямо зубами. Все изумленно уставились на советника, и только Элемнестра собралась что-то сказать, как Фиррина тоже кинулась уплетать хлеб без всяких церемоний. Умяв по полбуханки, они столь же жадно сгрызли по яблоку, а затем прикончили хлеб.
Фиррина заметила изумленные лица вокруг и объяснила:
— Мы несколько недель не ели ничего, кроме мяса!
— А кажется, что несколько месяцев, — поддакнул Оскан. — Я теперь до конца жизни на котлеты не смогу смотреть!
Фиррина согласно закивала, и Элемнестра украдкой дала знак Олемемнону, который прекрасно понял ее без слов и ускакал во дворец с приказом приготовить к вечернему пиру новые блюда.
Встречающие вежливо подождали, пока королева и ее советник съедят еще по яблоку, а потом басилиса дала знать продолжать церемонию.
Слева от почетного караула Элемнестры ожидала группа женщин, среди которых затесались один или двое мужчин. Они были очень разные — одни молодые, другие совсем старые, одни в богатых одеждах, другие в лохмотьях, — но толпа и солдаты косились на них с одинаковым уважением. Впереди, согнувшись в три погибели, стояла сухонькая старушонка. Она опиралась на посох, такой же сухой и кривой, как она сама, а ее седые редкие волосы развевались, словно вокруг бушевал ураган, хотя на самом деле дул всего лишь легкий ветерок. Ее звали Уинлокская Мамушка, она была самой старой и уважаемой белой ведьмой в Айсмарке.
Басилиса кивнула ведьмам, и они вышли вперед, окружив Фиррину и ее сопровождающих.
— Приветствуем тебя, королева Фиррина, — сказала Мамушка на удивление твердым и чистым голосом. — Благодарение великой богине, ты благополучно вернулась из Призрачных земель. Прими же нашу клятву верно служить тебе в это суровое время.
Фиррина уставилась на них с удивлением и трепетом. Так вот они какие, белые ведьмы, о которых говорил ей отец! После победы над вампирами Редрот изгнал из Айсмарка всю нечисть и колдунов, но позволил остаться добрым ведьмам. И ведьмы за это отплатили ему вечной преданностью. Девочка кивнула, поздоровалась с Мамушкой и поблагодарила ее за все, что ведьмы делали и продолжают делать для королевства.
— Ты всегда можешь рассчитывать на нас, королева, — коротко ответила старуха. — Но мы пришли сюда затем, чтобы поприветствовать одного из нас, Оскана Ведьмака.
Оскан вышел вперед и поклонился старухе, но ничего не сказал.
— Я помню твою мать, Белую Эннис, — продолжала старуха. — Когда-нибудь придет мой черед уйти в земли вечного лета. Будь твоя мать жива, посох Мамушки перешел бы к ней. Но богиня уготовила ей другую судьбу, и твоя матушка отправилась домой раньше меня. Мать-богиня распоряжается нами по своему разумению, и мы должны смиренно принимать ее волю. Но хочу сказать тебе, Оскан Ведьмак: путь твой не будет легким. Как и судьба твоей матушки, он почти весь скрыт от меня, но помни: ты целитель и посему не можешь отбирать жизнь, разве что лишь однажды. И если такое случится, ты заплатишь дорогой ценой. Знай, что смерть приходит с небес, а исцеление — из земли.