Тараман почувствовал ее волнение и тихо сказал:
— Ты не смотри, что воины так радуются. Им надоели безделье и ожидание, только и всего. Но оно и к лучшему: если они хоть ненадолго задумаются о том, что нас ждет, их охватит ужас.
Фиррина только кивнула в ответ и погладила густую шерсть барса.
— Думаю, они спасаются старым испытанным способом: вспоминают, чему они научились за время тренировок и как звучат условные сигналы в бою. Меня это всегда успокаивало, — добавил тар.
— А ты боялся? — удивилась девочка.
— Конечно. Тот, кто идет в битву без страха, — или болван-пустослов, или пьян, как тролль.
Фиррина через силу улыбнулась.
— А сейчас ты тоже вспоминаешь муштру?
— Сомкнуть ряды… приготовиться к атаке… напра-аво… нале-ево… вперед… Стоять… Отступление. Помню наизусть.
— Ах ты, старый плут! — засмеялась королева.
Ее звонкий смех заструился по улицам, взлетел над крышами, и Фиррина вдруг обнаружила, что тревога полностью покинула ее, растворившись в этом звуке.
Воины, слышавшие ее, решили, что это — добрый знак, и дружно ударили топорами о щиты, а барсы и спешившиеся конники поддержали королеву радостными криками.
Выйдя за городские стены, Фиррина и Тараман повели свой полк к той части внешних укреплений, куда, как они предполагали, имперцы должны были нанести первый удар. Там их уже ожидали белые вервольфы с громадной волчицей во главе, они приветствовали королеву нестройным, режущим ухо воем. Фиррина благодарно улыбнулась им и посмотрела на имперский лагерь. Там определенно что-то затевалось: то и дело слышалось резкое пение горнов, туда-сюда маршировали отряды — со стороны их мельтешение казалось совершенно беспорядочным, но королева знала, что у имперцев все продумано до мелочей.
Спустя несколько минут от вражеской армии отделилась небольшая группа всадников с белым флагом. Защитники молча следили за их приближением. Темная форма имперцев поблескивала на солнце, и всадники походили на капли крови на цветущем поле. Они остановились достаточно близко от заграждений, чтобы их было слышно, и один из всадников подъехал чуть ближе. Два горниста сыграли фанфары, и, когда они умолкли, раздался громкий голос посланца Полипонта:
— Именем императора Триста Ангеллия Ликурна из рода Цицерона! Слушайте условия капитуляции, выдвинутые полководцем имперской армии Сципионом Беллорумом. Вы сложите оружие и подчинитесь воле империи Полипонт, передав в наши руки Фиррину Линденшильдскую, именуемую королевой вашей жалкой страны. Рабство вашей независимости окончено, и начинается свобода на службе империи. Примите этот жребий, и вашим воинам выпадет честь сражаться в грядущих войнах империи, ваши люди станут гражданами Полипонта в новых его границах. Если же вы откажетесь, то умрете. Мы сровняем ваше королевство с землей, людей угоним в рабство, и Айсмарк навсегда исчезнет из памяти поколений.
Посланец умолк и надменно выпрямился в седле, дожидаясь ответа. Фиррина оглядела своих воинов и нашла взглядом совсем маленького и чумазого мальчонку-барабанщика. Она подманила его, тот встал по стойке «смирно», и королева, наклонившись, шепнула что-то ему на ухо.
Мальчишка отсалютовал и обратился к посланцу:
— Моя королева говорит, что много чести вам будет, чтобы она сама отвечала вам, и попросила меня. Вот…
Помолчав немного для пущей важности, барабанщик зажал нос и издал такой звук, будто выпустил газы. Получилось у него очень громко.
Посланник с каменным лицом кивнул, всадники развернулись и рысью двинулись обратно. С формальностями покончено, теперь-то все и начнется…
Всякое движение во вражеском лагере прекратилось, полки замерли в ожидании приказов. Потом один из конных отрядов с места в карьер рванул к городу. Битва за Фростмаррис началась.
Фиррина глубоко вздохнула. Все ждали с суровыми лицами. Когда враг подошел ближе, стало ясно, что всадники тащат за собой пушки. Фиррина немедленно отдала приказ остановить их — нельзя было допустить, чтобы имперцы установили поблизости орудия. Баллисты немедленно открыли огонь огромными стальными стрелами, целясь по пушкарям. За ними ударили камнеметы: угловатые камни взлетали высоко в воздух и обрушивались вниз, разнося в щепки деревянные лафеты. Минут через десять капитаны, командовавшие орудийными расчетами Айсмарка, скомандовали прекратить огонь. Все пушки удалось уничтожить до того, как они успели сделать хоть один выстрел. Защитники Фростмарриса разразились торжествующими криками.