— Я вернусь весной, — прошептала Фиррина, — и приведу армию, которая прогонит любых захватчиков, даже Сципиона Беллорума.
Она въехала в туннель и прищурилась, чтобы защитить глаза от ледяного ветра, продувающего его насквозь. Но туннель быстро закончился, и в глаза принцессе брызнули яркие лучи солнца — день выдался морозный и бодрящий, для путешествия лучше не придумаешь. Фиррину дожидался Оскан с отрядом из десяти всадников. Принцесса махнула солдатам рукой, чтобы те отправлялись вперед, а юноше, поймав его взгляд, молча велела держаться с ней рядом.
Оскан ехал на муле — смирной скотинке с длинными, как мечи, ушами, и мордой удивленного верблюда. Фиррина видела, что животное сильное и покладистое, но все равно досадовала: ей бы хотелось, чтобы один из ее ближайших советников ехал на нормальной лошади, а не на этом посмешище.
Впереди через равнину ползла темная змейка — это повозки, лошади и скот горожан медленно брели по Северной дороге.
— Нам нужно идти быстрее, если мы хотим укрыться в Гиполитании до первых снегов, — сказала принцесса.
— Маггиор Тот как раз отдает распоряжения на этот счет, — ответил Оскан. — Он приказал командиру всадников прибавить скорость и помечать дорогу, чтобы отстающие не заблудились.
Фиррина одобрительно кивнула и спросила:
— А где ты раздобыл это страшилище?
Оскан погладил мула по шее.
— Ее дал мне главный конюх. Дженни добрая и послушная, и сильная вдобавок, как два твоих коня.
Фиррина выпрямилась в седле своего жеребца и сверху вниз посмотрела на Ведьмина Сына, ехавшего на приземистом муле.
— Дженни?
— Да. А что, по-моему, ей это имя вполне подходит. Она знает, что наездник не очень, и проявляет снисхождение к моей неумелости.
— Да неужели? — спросила Фиррина голосом столь же холодным, как ветер. — А сможет твоя Дженни угнаться за моим конем?
С этими словами принцесса пришпорила своего скакуна и помчалась по городской дороге, а потом напрямик через поля. Оскану осталось только вцепиться в поводья, прижимаясь к шее Дженни, которая вдруг проявила неожиданную прыть. И они даже почти догнали могучего жеребца, Фиррину спасло от поражения лишь то, что она успела натянуть поводья, прежде чем мул поравнялся с ней. Оскан обнимал Дженни за шею и пытался отдышаться.
— Да, пожалуй, сможет, — признала Фиррина.
Оставшиеся утренние часы караван тащился по дороге чуть быстрее, чем прежде, потому что всадники объезжали его, подгоняя кучеров. Во главе колонны ехала Фиррина со своими советниками и командирами конных отрядов. Воздух наполняли плач детей, лай собак и ворчание горожан, но телеги продолжали ползти вперед. На самом деле люди еще очень здорово держались. Редрот всегда с гордостью говорил, что жители Фростмарриса в час нужды не дают волю слабости. Наверное, он был прав. Беженцы ни разу не подрались и почти совсем не препирались, и, хотя многие жаловались на судьбу, никто не отказал соседу в помощи.
Все шло относительно нормально. Но Фиррину все равно не покидала тревога. Как же ей удастся довести людей в Гиполитанскую марку, если дороги занесет снегом? Им повезло, что этого пока не случилось, но принцесса знала, что снегопад и бездорожье рано или поздно настигнут их. И что тогда? У нее в советниках старик, который больше знает о книгах, чем о реалиях войны, и мальчишка не намного старше ее самой. Опереться Фиррине было ровным счетом не на кого. Ей было всего четырнадцать, и она вовсе не чувствовала, что готова вести за собой даже небольшой отряд, не говоря уже о целом городе.
Тем не менее в глазах своего народа она была достойной предводительницей, они верили ей… пожалуй, даже чересчур. Они готовы были следовать за ней, не говоря ни слова. Это стало одним из самых важных уроков, которые дала Фиррине жизнь: иногда выглядеть сильным и уверенным — это все, что другим от тебя нужно.
Но время шло, впереди показалась опушка Великого леса, и среди беженцев зародилась тревога. Путь в безопасные земли Гиполитанской марки лежал через бескрайнюю чащу, и многие в суеверном страхе поглядывали на лес. Не одно поколение непослушных детей родители запугивали упырями да вурдалаками, якобы жившими в темном лесу, и даже взрослым эти чудовища порой являлись в кошмарах, вновь превращая их в маленьких пугливых детей. И вот теперь путникам предстояло встретиться с этим ужасом лицом к лицу: на горизонте, словно грозовая туча, чернели голые стволы и сучья Великого леса. Лишь самые отчаянные охотники осмеливались ходить по его загадочным тропам, и хотя Северную дорогу постоянно объезжали отряды королевских дружинников, люди по-прежнему сторонились здешних мест.