Впрочем, решил он, тайну живописи можно будет разгадать и потом, а пока стоит просто насладиться теплом. Наконец-то ему удалось по-настоящему согреться! В очаге посреди комнаты постоянно горело жаркое пламя, а окна были плотно закрыты, и зимняя вьюга обиженно завывала, не в силах проникнуть во дворец. В Бендисе, столице Гиполитании, бушевала метель. Маггиор был совершенно счастлив: после столь изнурительного и жуткого путешествия он не мог и мечтать о большей роскоши, чем уютный уголок и сытный ужин. Однако он прекрасно понимал, что они чудом избежали весьма печальной участи.
— Слава всем богам, в которых я не верю, что басилиса получила наше послание и прибыла на помощь, — бормотал себе под нос Маггиор.
Встретив караван беженцев на пути к столице, люди Элемнестры первым делом накормили изголодавшихся жителей Фростмарриса. А когда басилиса узнала, что принцесса осталась в лесу, чтобы встретить врага, то с отрядом воинов отправилась навстречу ее высочеству, прихватив побольше еды. К тому времени, когда Фиррина и ее солдаты вступили в город, беженцев уже давно расселили по домам, и многие из них вместе с толпами гиполитан вышли встречать свою принцессу.
Гиполитане без колебаний признали в Фиррине верховную правительницу. Маггиор знал, что ее мать происходила из правящей аристократии Гиполитании, так что нисколько не удивился такому приему. Жители радостно кричали, размахивали руками и даже расстилали шкуры перед лошадью принцессы (лошадь Фиррине подарила басилиса, решив, что наследнице престола пристало возвышаться над толпой, а не идти пешком вместе с солдатами).
Традиции и уклад Гиполитании просто очаровали Маггиора. За два дня, проведенных в городе, он уже успел многое разузнать. Ему, чужестранцу, последние годы почти не покидавшему Фростмаррис, резали ухо незнакомые слова, проскальзывающие в речи жителей. То есть он, конечно, и раньше предполагал, что здесь наверняка говорят на местном диалекте, но эти слова казались ему отголосками какого-то древнего языка. Гиполитане исповедовали и иную религию. Насколько ему удалось понять за столь краткий срок, местные жители поклонялись в основном богиням и главному божеству — богине-матери. Это отразилось и на устройстве общества: высокие посты занимали, как правило, женщины. И хотя мужское самолюбие Маггиора было задето, подобная система весьма заинтересовала его как ученого. Кроме того, приходилось признать, что в городе царит порядок и никто не жалуется.
Размышляя у камелька в своей уютной комнате, Маггиор нашел всему этому только одно объяснение: гиполитане и сами пришли из других земель, они тоже беженцы. Даже имена у них необычные, экзотические — всякие там Кассандры, Ифигении… Настоящие жемчужины по сравнению со всякими будничными Этелями и Цердиками. Пытливый ум ученого заставлял Маггиора искать разгадки, и он старался собрать как можно больше сведений о здешней жизни.
Его мысли прервал стук в дверь, и Маггиор Тот увидел в дверях Оскана и Фиррину. Они, похоже, горячо спорили по пути к нему в комнату и, войдя, лишь махнули ему в знак приветствия, а сами продолжали препираться.
— Мы не можем рассиживаться тут всю зиму и дожидаться, пока имперцы сами уйдут! — возмущалась Фиррина.
К ней вернулся ее обычный сварливый тон, значит, она окончательно пришла в себя после тяжелых испытаний. Что ж, и то хорошо…
— А я этого и не говорил, — столь же упрямо отвечал Оскан. — Тебе все время кажется, что моя единственная радость в жизни — тебя позлить. А ведь я вообще-то сказал, что люди, к счастью, смогут восстановить силы перед весенней кампанией. Тебе-то отдохнуть вряд ли захочется.
— Вот именно! Нужно собрать ополчение на севере, обучить солдат и обеспечить их снаряжением. Надо запастись провизией, выковать и перековать оружие, подогнать его для каждого солдата! Отдых — это роскошь, которую я не могу себе позволить! И не хочу!