- Овечка показывает зубки... - голос зашелся смехом, перешедшим в кашель.
Кустарник вдруг бесшумно разошелся, и, сквозь мохнатые ветки орешника проступила сгорбленная фигура. А когда она распрямилась, то Юрган увидел лицо испещренное тысячами морщин в обрамлении сотен мелких косичек из седых волос. Тихо заскулившая Деми вцепилась в спину клещом, а квадрик забыл как дышать. Перед ними стояла живая страшилка имевшая много имен.
- Ведьма..., - едва смог выдавить Юрган, чувствуя как в груди тревожно забилось сердце, - наследница Проклятых и предвестница беды..
Юрган мог перечислять еще много титулов стоявшей перед ним старухи, но наткнувшись на горевший нетерпением взгляд больших выцветших от старости глаз, запнулся на полуслове. Кого-кого, а вот ее злить стоит в последнюю очередь, а желательно броситься сейчас глубоко в лес и наплевать, что будет дальше. Лишь бы не смотреть в эти глазища, когда она начнет говорить слова, от которых тело будет корежить как листок на огне свечи, лишь бы не слышать звуков взрывающих сознание разрушающим смыслом. Прочь!
Но в глазах ведьмы он уже видел ответ: никуда они не денутся. С момента их встречи судьбы всех троих сплелись узлом, развязаться который мог только в двух случаях: или все идет как должно быть или смерть кого-то из троих ослабит узелок и он распадется сам собой.
- Ну что же ты, смельчак, примолк...
Мозолистая и сухая ладонь впилась в нижнюю руку неожиданно мощным захватом. Несколько невесомых касаний по руке, груди, и возвышающийся на добрую треть мальчишка со стонов свалился на колени.
Бесцеремонно задрав мальчишку за подбородок, старуха впилась взглядом в широко распахнутые глаза квадрика.
- Хлева свиноматок, - продирающийся сквозь боль взгляд бесцеремонно вторгался в сознание, презрением и горечью, - четвертое поколение рожденных с клеймом рабов. Выкормыш проклятого эмбирика, твое тело сочится готовым вырваться наружу соком, скоро ты превратишься в дойную корову. Уже, уже скоро твое тело начнет выдавать ценный удой, а душа будет гнить вместе с телом на конвейерах таких же рабов только с поводком подлиннее...
Запнувшись на полуслове, старуха вздрогнула всем телом. Словно получив увесистую оплеуху, справилась, и, жестко обхватив голову мальчишки двумя руками, едва не оторвала тому голову. Вглядываясь в глаза квадрика, где туман будущего проступил неожиданными картинами далеких событий, ведьма с каждой минутой все больше походила на встревоженную лесную сову. Бессвязные незнакомые слова, булькающие звуки перемешивались с вздохами и охами.
Едва дышащий от страха Юрган, чувствовал как голова, в последнее время и так все чаще и чаще превращавшаяся в готовую лопнуть ягоду, сейчас укутывалась пеленой знакомого приступа трясучки. И как только ведьма замотала ею во все стороны, силы оставили тело и он обвалился безвольной куклой.
- Сколько ему лет ?! - опешившая старуха, уперла в застывшего деревом аудика требовательный взор, - я спрашивая сколько ему лет?! ОТВЕЧАТЬ!
Эмоциональный заряд встряхнул аудика. Не сводя с тяжело дышавшей ведьмы затравленного взгляда, Деми проблеяла:
- Он, Он старший... У него шесть полных сезонов ураганов.
- Проклятье, значит инкубационный период уже закончился. Когда вживление дозаторов? - Видя не понимание в глазах младшей, старуха закатила глаза к небу, - Проклятье Вещего, когда у вас посвящение?
- Завтра вечером...
- Бездна слепоты, как рано. Проклятье надо, что-то думать... Думать. Думать! Нельзя его выпускать из леса. Нужен как минимум еще год до первой пункции! Даже два, что бы не вызвать подозрений... Но как. Как?!
Мечась над распростертым телом в нервном кружении, старуха теребила сухими пальцами полы свободного балахона. Царившие на полене звуки придали ведьме сходство с ожившим смерчем, поднявшим ворох прошлогодних листьев, а шорох балахона выдал секрет бесшумного передвижения по лесу.
****
Деми боялась пошевелиться. Она видела живую страшилка. Та о которой даже боялись говорить старшие матери. И сейчас перед ней кружит живая Проклятая!
Теперь становилось понятно, как они могли появляться и исчезать буквально на глазах. Как они могли уводить девочек в темноту ночи буквально из-под носа старших матерей, прямо из центра контейнерного поселка.
Но больше страха, Деми боялась пророчеств, горячего шепота предсказывавшего судьбу каждому встречному. Как потом пересказывали несчастные, в них было много непонятного и страшного, ведь все их предсказания заканчивались смертью. У кого-то быстрой, у кого-то далекой, но чаще всего, звучали предсказания мук и страданий. И это пугало, заставляло детей плакать.