- Не хочу быть обузой, - виновато произнёс Гибсон.
- Всё в порядке, забудьте о пустяках. Вы на свободе, уже только это должно стать для вас лекарством.
- Даже не верится. Будто во сне, - печально произнёс Гибсон.
Мы с Лигрелем подхватили его за руки и потащили к спрятанной повозке, где нас дожидался Алур. Волшебник помог уложить освобождённого и замаскировать при помощи заранее приготовленного куля с рогожей и нескольких тюков, набитых всяким барахлом.
- Не задыхаетесь? - участливо спросила подошедшая к телеге Лиринна.
- Дышать можно, - глухо отозвался с повозки Гибсон.
- Постарайтесь не привлекать к себе внимание. Мы отвезём вас в Туземный Квартал и спрячем в надёжном месте, - предупредил я.
- А дальше? - тихо спросил бывший арестант.
- Время покажет, - уклончиво сказал я.
Чтобы наша компания не выглядела подозрительной, мы дошли до развилки и разделились: Алур и Лигрель поехали на повозке по центральному тракту, мы с Лиринной сделали небольшой крюк, двинувшись по другой дороге, которая, поплутав между двумя мелкими деревушками, всё равно выводила к городу.
Перед тем как расстаться, маг воздел руки к небу и что-то произнёс, потом, успокоенный, забрался на повозку.
- Что это было? - спросил я.
- Пустяк, - усмехнулся Алур. - Я запутал следы. Если кому-то захочется искать нас с собаками, я ему не позавидую.
- Ещё раз убеждаюсь в том, какая же это полезная штука - магия, - заметил я и вернулся к Лиринне.
Мы шли вдоль крестьянских полей, наслаждались беззаботным воздухом свободы, и говорили. На середине пути нас подобрал попутный дилижанс. На нём мы добрались до города. Я решил заскочить в контору: проверить всё ли в порядке, нет ли писем или чересчур настойчивых клиентов, не испугавшихся закрытых дверей. Рано или поздно расследование смерти майора закончится, придётся искать новые дела.
Привратник встретил любезным кивком: вот, что значит подаренный в конце каждого месяца 'сувенир' - монета-другая. Теперь я мог быть уверен, что меня предупредят, если кто-то будет рыскать по зданию и жаждать моей крови. Года полтора назад парни Мясника во главе с Карликом Джо организовали в коридоре тёплую встречу, а дежуривший в тот вечер привратник даже словом не обмолвился, чтобы предупредить. Я решил не повторять старых ошибок: пара предусмотрительно заплаченных серебряных рилли не идёт ни в какое сравнение со здоровьем и жизнью. Уверен, когда-нибудь эти затраты окупятся сторицей.
Я поднялся по лестнице, прошёл по коридору до дверей кабинета, отпер замок, вошёл и сразу зажёг светильник. Жизнь не сделала нас богаче, обстановка осталась практически прежней - дешёвая, приобретённая на распродаже мебель: письменный стол в классическом стиле с кучей выдвижных ящичков, три стула с мягкими спинками, этажерка, которую страстно обожающая бюрократическую рутину Лиринна заполнила папками с перепиской и не особенно важными отчётами (все по настоящему ценные бумаги хранились в тайнике, вделанном в стену - даже администрация здания не подозревала об его существовании) - это был подарок гномов за возвращение их талисмана, раскладушка (её лучшие времена закончились после моего переезда в дом Лигреля), чугунная вешалка - при желании она могла послужить оружием не хуже пики или алебарды, канделябр с основанием в виде балерины, всегда переполненная в отсутствие напарницы корзина для бумаг, цветастый ковёр, висевший у меня за спиной, и, подаренная Гвенни картина, от которой я страстно жаждал избавиться. Если верить приятелю, скоро она будет стоить целое состояние, но, боюсь, мне не дожить до этого дня.
Я постоял немного в центре комнаты, убедившись, что вещи остались на своих местах, и Лиринне не пришла в голову мысль устроить перестановку. Она не раз подбивала меня на этот подвиг и всегда встречала отпор с моей стороны. Но поскольку упрямство всегда оставалось неотъемлемой частью всех эльфов, я понимал, что она добьётся своего, заставив меня засучить рукава и таскать предметы из угла в угол, либо сделает это сама, благо слабой половиной напарницу назвать сложно. Лиринна блестяще владела эльфийскими единоборствами и, играючи, могла уложить на лопатки лучших силачей столицы. Впрочем, иногда мне везло, и я одерживал в наших спорах верх (если не доходило до рукопашной, конечно).
- Можно возвращаться? - тихо спросила стоявшая за спиной напарница.
- Да, - кивнул я.
Похоже, новость о побеге в столицу не дошла. Я не видел по дороге ни усиленных патрулей, ни встревоженных полицейских.
Домой вернулись вечером, наскоро поужинав при свечах, отправились в специально приспособленный для Гибсона подвал. Там, в помещении без выходящих на улицу окон, беглец был скрыт от любопытных глаз.
Жена Лигреля предусмотрительно увела Криса укладывать в постель, никого ни о чём не спрашивая. Я был ей благодарен за молчаливое понимание.
Алур, облаченный в чёрный балахон с широкими рукавами, священнодействовал, варя на небольшом огне отвратительно пахнущее варево. Беглец отдыхал, лёжа на деревянном топчане, изредка посматривая на мага, увлечённо помешивавшего деревянной ложкой зловонную гадость.
- Долго же вас не было, - Алур зачерпнул из котла, поднёс ложку к губам, подул, чтобы остудить, и, сделав усилие, проглотил содержимое. Вид при этом у него был как у облопавшегося лимонами. Я ни разу не видел его, корчащим настолько уморительные рожи.
- Пожалуй, готово, - сообщил он, когда морщины на его лице вернулись в исходное состояние.
- Что это? - осторожно поинтересовался Гибсон.
- Тебе лучше не знать, - внушающим доверие тоном пояснил маг.
Он стал черпать варево и налил внушительных размеров бокал до самого верха.
- Пей.
Гибсон понюхал, его лицо передёрнулось:
- По-моему гадость какая-то.
- Верно, гадость, более того, жуткая дрянь по вкусу и запаху, - согласился Алур, - но ты выпьешь её до дна.
- Послушайте, - стал жестикулировать беглец, - а чего-нибудь другого сварить нельзя? Не то, чтобы я что-то имел против, но пить это… - Он замолк.
- Пей, - настойчиво повторил маг.
Гибсон вздохнул и со страдальческим видом принял бокал из рук Алура.
- Надеюсь, мой желудок вынесет это испытание.
Он сделал глоток (я видел, как дёргается его кадык), потом второй, со стоном оторвался от чаши.
- Ещё, пей до дна, - приказал волшебник.
- Я не хочу, - страдальчески произнёс беглец.
- Ты должен выпить до дна, - монотонно забубнил маг.
Было видно, как воля капитана слабнет под действием слов Алура.
Гибсон осушил бокал и сразу согнулся пополам, его затошнило.
- Вы… вы меня отравили, - краснея как варёный рак, закричал он.
- Если бы, - вздохнул маг и, вдруг, резким приказным тоном крикнул:
- Спать!
Глаза капитана закатились, он зашатался и рухнул на топчан как подкошенный. Донеслось размеренное дыхание и посапывание. Я восхищённо замотал головой: Гибсон заснул сном младенца.
- Алур, если меня начнёт мучить бессонница, я знаю, где искать специалиста.
- Не думаю, чтобы тебе понравились мои методы. Я и сам не любитель. Терпеть не могу воздействовать на психику, прибегаю к таким вещам только на крайний момент. И сегодня как раз один из таких моментов.
- Я тебя не виню, лучше объясни, что собираешься предпринять.
- Ты был прав, с Гибсоном не всё в порядке. На нём Поводок раба.
- Не понял… Какой поводок, он не пёс и, конечно, не раб, - изумился я.
- Объясню на пальцах, - сдался Алур. - Ты видел его перчатки?
- Конечно. Он говорил, что подхватил в джунглях какую-то гадость и вынужден постоянно носить их.
- Он действительно что-то подхватил в джунглях, но это ни лихорадка, ни любое другое тропическое заболевание. Я снял перчатку и увидел на его руках особый знак. Мы называем его Поводок раба. На Гибсона наложено заклятие, причём очень сильное. Кто-то использует его в своих делах будто марионетку. Похоже, наш капитан просто не ведает, что творит. Его используют втёмную.
- Другими словами: он заколдован.
- Да. Поводок раба - чары очень сильные, рискну предположить, здесь замешано проклятие. Если бы ты был магом, то знал, что проклятие страшная вещь. Оно содержит в себе столько энергии, что не у каждого мага хватит сил, чтобы снять чары.