Я вышел в коридор и столкнулся с Вальехо. Он спешил на выступление и едва не сбил меня с ног.
- Простите, - пробурчал иллюзионист.
- Ничего страшного, сам виноват, - пробормотал я, а потом, опомнившись, крикнул в спину удаляющемуся Вальехо:
- Скажите, а во время вашего номера к столику убитого не подходил кто-то из официантов?
Иллюзионист на мгновение замедлил ход, остановился и задумчиво произнёс:
- Да, был официант. Он что-то принёс на подносе.
- А лицо, лицо его помните? - задыхаясь от волнения, выпалил я.
Вальехо обернулся и с мрачным видом ответил:
- Увы, лица его не было видно. Во всяком случае, я не рассмотрел.
Он скрылся за занавесками, встреченный громом аплодисментов. Откуда-то грянул торжественный марш, раздирая барабанные перепонки. Представление начиналось.
Я вышел на улицу и побрёл до стоянки кэбов, прикидывая, во сколько выльется поездка к больному официанту Гвидо.
Улица Висельников не отличалась от прочих городских улиц, не считая Трущоб, конечно. Своё название она получила потому, что во времена не столь отдалённые на большой площади, примыкающей к ней, стояли виселицы, а тогда казни были чуть ли не ежедневным ритуалом, без которого и день не день. Виселицы разобрали лет тридцать назад, а вот название закрепилось.
Дом номер пять стоял особняком. Я поднялся по истлевшему деревянному крыльцу, открыл входную дверь и шагнул в пропахшую кошками, сгоревшей пищей и плесенью парадную.
Где живёт Гвидо, мне подсказала пожилая тётка, стиравшая на общем балкончике бельё в наполненной до краёв лоханке.
- Только зря вы пришли, - сказала она, вытирая руки об матерчатый передник, украшенный жирными пятнами. - Он сутками в кровати валяется, может и не встать.
- Ничего, - заявил я, - услышит меня, сразу на ноги вскочит.
Гвидо открыл не сразу, только после того, как мои удары ногой в дверной косяк переполошили всех обитателей дома. Сперва за дверью послышался лай собаки, потом я увидел самого хозяина - угрюмого мужика в серой от грязи рубахе и кальсонах, давно уже утратившими первоначальный цвет. Он держал на поводке комнатную собачку, ощерившуюся маленькими, но очень острыми зубками.
- Не гавкай, - грозно пригрозил Гвидо псине, потом спросил у меня:
- Зачем пожаловали?
- Я расследую убийство… - начал я.
- Понятно, легавый, значит, - буркнул Гвидо. - Входи уж, раз пришёл. Собаку не бойся - не кусается.
В 'подтверждение' его слов псина тут же впилась в мой башмак и попыталась, мотая головой, стянуть с ноги. К счастью, прокусить ботинок ей не удалось.
- Фу, Клюшка, фу, - угрожающе произнёс хозяин и попытался оттащить животину. Получилось не сразу - собака со смешным прозвищем Клюшка не собиралась сдаваться и медленно, но верно дырявила мне обувь.
- Почему вы её так назвали? - спросил я, когда Гвидо догадался взять собачку на руки, избавив тем самым меня от этой зубастой напасти.
- Старая она, вот и назвал Клюшкой, - пояснил больной. - Я ведь её на улице подобрал. Теперь отрабатывает из благодарности. Знает, кому жизнью обязана.
Как будто понимая, о ком идёт речь, расстроенное животное попыталось взять реванш. Каким-то образом псина умудрилась вырваться из рук Гвидо, совершила резкий прыжок и клацнула челюстью у меня перед носом.
- Ого, - сказал я, отшатнувшись. - Жаль, что её с вами в тот день не было.
- Это в какой день? - сразу не сообразил Гвидо.
- Да когда сотрясение мозга вам устроили.
- Ах, в этот, - усмехнулся больной. - Да уж, она бы обидчика моего на ленточки бы распустила. Не смотрите, что мелкая, злости - на трёх королевских сторожевых хватит, да и прыткая очень. Вас кто ко мне подослал - Фероз?
- Он, - признался я.
- Вот зараза, - сокрушённо вздохнул Гвидо. - Вечно сперва говорит, потом думает. Просил же его языком не полоскать, особенно при посторонних. Из-за его дури нас когда-то и замели.
- Вы тоже в тюрьме сидели? - поразился я.
Интересно, остальные официанты в 'Порт Либеро' случаем не беглые каторжники?
- Пришлось, конечно. А то не знаете? Вы же полицейский, наверняка подготовились к разговору, справки о нас навели, - уверенно заявил Гвидо.
Будь я настоящим полицейским, обязательно навёл бы справки, однако возможности частного сыщика не столь безграничны.
- Всё знать невозможно, Гвидо. Стало быть, Фероз вам помог рубашку арестанта примерить.
- Он, язык без костей, - ругнулся Гвидо. - Дело, конечно, старое, мхом поросло, но вспоминать неприятно. Тряхнули мы на пару одного барышника, денег огребли - мешок, не меньше. Фероз на радостях подружке проболтался, а та его полицейским заложила, когда узнала, что он с другой шуры-муры крутит.
Я спохватился, что столько времени расспрашиваю человека с сотрясением мозга - штукой довольно неприятной.
- Как ваше самочувствие: голова не болит?
- Отболела своё, - махнул рукой Гвидо. - Зато узнал, что мозг имеется.
- Хорошее известие, - хмыкнул я.
- Проходите, - посторонился больной. - Клюшка, не вздумай гавкать. Ещё раз пасть откроешь, акулам скормлю.
Собачка мигом стала как шёлковая. Знать, хозяин слов на ветер не пускал - если обещал скормить акулам, так тому и быть.
Я рассмотрел небогатые апартаменты Гвидо. Много времени это не заняло. Большую часть маленькой комнатки занимали продавленный лежак и скомканное лоскутное одеяльце в углу для собаки.
- Пристраивайтесь, - любезно предложил хозяин, смахивая с покрывала хлебные крошки.
- Спасибо.
Между нами сразу пристроилась Клюшка. Она злобно посматривала, но кусаться не собиралась. И то радость.
- Рассказывайте, как же это вас угораздило?
- Да ничего особенного, - пожал плечами Гвидо. - Вышел я из подсобки воздухом подышать - мы часто так делаем, когда администратор не видит. Тут меня сзади по башке и шарахнули, - он показал крупную шишку на голове. - Я в отключку, а этот гад одежду стянул и меня голого в хранилище пустое засунул. Зачем ему одежонка моя понадобилась - ума не приложу. Я только к вечеру очнулся - голый, на холодном полу. Бр…
- А кто ударил, не знаете?
- Нет, - сокрушённо вздохнул Гвидо. - Не видел ни лица, ни фигуры. Сдаётся только - мужик это был, врезал по кумпелю крепко. Попадись мне сейчас - убил бы на месте. Из-за него которые сутки на кровати валяюсь, даже Клюшку не могу выгулять, приходится ей свои дела тут делать.
- Жаль, что не видели,- непритворно вздохнул я. - Надеюсь, вы с ним ещё встретитесь.
- Я тоже надеюсь, - скрежетнув зубами, сказал больной. - Мы с Клюшкой тогда развлечёмся. Я ему башку отвинчу, а псине печёнку отдам. Она у меня страсть как печенку любит, говяжью правда…
Больше ничего ценного узнать не удалось. Соскучившийся по гостям Гвидо рассказал пару занимательных историй из былой жизни, ни коим боком не относящихся к расследованию, в итоге даже Клюшка стала смотреть на меня более благосклонно. В офис я приехал в состоянии лёгкой прострации. Было от чего голове пойти кругом. Слишком много ниток, которые похоже ведут сразу к нескольким клубкам. Ребус для частного сыщика. Поневоле начнёшь себе сочувствовать.
Однако всю грусть-тоску сняло появление Лиринны. Она мигом привела расстроенные чувства в норму старым проверенным способом. В общем, нормально дышать я сумел только к вечеру и тогда же задал первый вопрос на интересующую тему:
- Что, не зря на конюшне побывала?
- Не зря, - Лиринна прижалась ко мне и стала ласково гладить рукой мою щёку. - Хозяин конюшни - шикарный дядечка. Я ему очень понравилась.
- Так-так, - сквозь зубы произнёс я. - Число моих врагов увеличивается не по дням, а по часам.
- Ты ревнуешь, Гэбрил? - улыбнулась Лиринна.