— Неужели! — изумился ягуар, — мой друг-коллекционер, который всегда и во всём опережает меня, мечтает об этой вещице!
Лис понял, что клиент дозрел. Ник знал, что тщеславие, помноженное на страсть к приобретательству, равняется идеальному покупателю. Однако он рано торжествовал. Ягуар вынул из фирменной сумки маленькую ювелирную лупу с толстым стеклом и принялся разглядывать древнего мудреца.
— А где же знаки мудрости, удачи и здоровья? — спросил он.
— Видите два квадрата и несколько пересечённых линий на спине божества? Это и есть те самые иероглифы.
Рыкус долго рассматривал фигурку, затем достал маленькие электронные весы и посадил на них великого мыслителя. На табло появились цифры. Ягуар просиял.
— Это то, что мне нужно, — подытожил он, — однако вот незадача, я попал в трудное материальное положение, не согласитесь ли вы обменять эту священную реликвию на мою цепь с медальоном в виде Лапо Медвежуто?
Ник заколебался.
— Мммм… Вообще-то, я не обмениваюсь священными артефактами, но ради вас, такого умного зверя…
— Я могу доплатить, но не больше двухсот долларов, хотя это уже грабёж! — При этих словах в жёлтых глаза ягуара блеснул недобрый огонёк.
Лис в свою очередь вынул свой инвентарь. Поддев цепочку ювелирным пинцетом с загнутыми концами, он направил на неё увеличительное стекло. Когда расплывчатые очертания стали чёткими, он плавно повёл лупу вверх к круглой застёжке. Солнечный блик игриво бежал по изящным изогнутым звеньям. Когда лис опустил цепочку так, чтобы она оказалась в тени столика, изделие сразу потускнело, утратив свой блеск.
— Перестаньте, — обиженно произнёс ягуар, — это чистое золото, можете взвесить!
— Благодарю, — ответил Ник, продолжая исследовать украшение.
Добравшись до застёжки, Ник саркастически улыбнулся, зная, что его клиент не уловит иронии. Знак пробы был весьма нечёток и размыт, что лишний раз доказывало то, что цепочка всего лишь позолочена.
— Что скажете? — не выдержал Рыкус.
Ник загадочно молчал, рассматривая в лупу фигурку Лапо Медвежуто. Спинка и брюшко непревзойдённого мудреца были покрыты сетью царапин: слой позолоты был очень тонок, а лёгкий розоватый оттенок красноречиво говорил о внушительной доле меди.
Выявив подделку, лис продолжал разглядывать бесценную реликвию со всех сторон, делая вид, что принимает нелёгкое решение. Ник знал, что искусство паузы играет в его деле немаловажную роль: при слишком короткой паузе клиент теряет интерес, при слишком длинной — терпение.
— Так что вы решили? — настойчиво спросил ягуар.
— Четыреста девяносто девять долларов доплаты или каждый останется при своём, — невозмутимо ответил Ник.
— Триста, — процедил сквозь зубы Рыкус.
— Триста сорок девять, — улыбнулся лис.
Ягуар наморщил лоб. Ему было жаль денег, однако желание наконец посадить в лужу удачливого приятеля в конце концов взяло верх. Мистер Рыкус с торжествующим видом положил в сумку коробочку с пластиковым сокровищем и направился к выходу. В этот момент в «Пальмовый рай» вошёл мистер Слоулинг, вчерашний ленивец, не пожелавший воспользоваться услугами Ника. Он плавно прошествовал к стойке и заказал десять порций пальмового салата. Через пять минут появились все члены его семьи: жена и двое детей.
Вечером, когда кафе «Пальмовый рай» было закрыто, Джим погрузил большую стопку грязных тарелок в раковину с водой и, взобравшись на стремянку, принялся осторожно отдирать от стены жвачку.
— Всё-таки, Ник, ты не хотел бы подружиться с законом? — поддевая розовую массу ножом, спросил он.
Лис помрачнел, однако поспешил улыбнуться.
— Я хотел бы. Не хочет он, вернее, общество. Когда-то в детстве я попытался вступить в отряд скаутов… И, по правде сказать, не желаю делать дубль-два.
Заметив хмурую гримасу Ника, Джим надел наушники и, подпевая Быку Марли, стал покрывать тонким слоем краски бледно-жёлтое пятнышко обнажившейся штукатурки. Ник вспомнил детскую мечту. Когда-то он хотел построить Страну радости — парк развлечений, в который все звери — неважно, будь то хищники или травоядные — могли бы входить бесплатно и гулять, кататься на каруселях и есть мороженое. Он соорудил бы самое большое в мире чёртово колесо, и катаясь на нём, каждый смог бы дотянуться до облаков, кудрявых и переливающихся на солнце, словно сахарная вата. А он бесплатно раздавал бы всем баночки с мыльным раствором. Сверкающие мыльные пузыри надувались, переливаясь всеми цветами радуги, кружились и лопались… Увы, и его мечта, словно невесомый радужный шарик, лопнула, едва коснувшись серого асфальта реальности.
— Покажи мне колыбель извилизации… Тьфу-ты, цивилизации, — попросил Джим, закончив реставрацию и слезая со стремянки.
— О, это не колыбель, а скорее инкубатор!
Ник с боевой готовностью распахнул чёрный дипломат. Его дно представляло собой несколько ячеек, в каждой из них лежало по статуэтке. Коллекция была настолько разнообразна, что казалась единым олицетворением всех эпох. Каждая статуэтка была маленьким воплощением древнего божества. Осколки античных культур глянцево блестели и нежно золотились, изумрудные и аквамариновые глаза идолов, казалось, подмигивали потенциальному покупателю.
— Взгляните, богатейший выбор! — затараторил Ник. — К вашим услугам удивительные вещи, победившие время! — Лис указал на неваляшку с головой бегемота. — Это великолепное божество зовётся Гипопотамми-ту. Вырезано из кости, ему поклонялись травоядные в эпоху верхнего палеолита. А это мраморный Кабанхамон, обратите внимание — клыки позолочены…
Лис и як расхохотались. С трудом переводя дыхание, Джим наконец произнёс:
— Кстати, забыл сказать: вчерашняя покупательница, которая хотела сделать селфи, догнала бы тебя, если б не столкнулась в дверях со своим супругом. Её муж дал мне денег. Так что теперь у меня есть заначка на посудомоечную машину.
Джим подставил копыто, и Ник с размаху хлопнул по нему лапой. Их деловое сотрудничество было прочнее и надёжнее той дружбы, что пафосна и эмоциональна, однако сгорает так же быстро, как свечка в праздничном торте.
— И когда эти хищники поймут, — мечтательно проговорил Ник, — что вражда не только абсурдна, — она просто невыгодна!
— Наверное тогда, — ответил Джим, — когда травоядные поймут, что лисы ничем не хуже других зверей.
Ник вынул из пустого бокала ярко-зелёную трубочку-зонтик и, дирижируя ею, словно палочкой, весьма выразительно продекламировал:
— Поверь, мой друг, нет выше наслажденья, чем красть гроши у тех, кто в грош тебя не ставит!
Лис так размахивал лапами, что незамеченный им пузатый бокал, мелодично звякнув, разбился об пол.
— Что-то ты совсем разболтался, — проворчал любитель регги, заметая осколки в совок.
— Это сказал не я, а Вильям Клыкспир, — ничуть не смутившись, ответил лис.
— Он что, тоже торгует артефактами?
— Да кто его знает. Может быть, в шестнадцатом веке и приторговывал. В свободное от поэзии время.
Они смеялись и не знали, какие невероятные сюрпризы готовит им судьба. В кафе Джима ночью случится пожар, и он будет несказанно счастлив, что чудом остался цел и невредим. И лишь благодаря своему умению находить светлые стороны во всём, он сумеет вернуть ускользнувшую удачу и построить свой регги-бар с барменом, пятью официантами и двумя уборщиками. Однако Джим не станет на них кричать. А Ник всё-таки поменяет профессию, но это будет уже другая история.