— А ты-то у кого живешь? — спокойно замечает Тутун.
— Да, но у меня своя доля в бюджете.
— Кстати, Марко, — говорит мама, — вы думаете о счетах за телефон?
Я выхожу из себя, потому что это несправедливо.
— Кто пользуется телефоном? У нас с Марко мобильные. Понятно, кто пользуется. Карина, причем все время! Я не понимаю, почему мы должны за нее платить!
Карина начала кричать, что всегда, когда в этом доме что-то происходит, все сваливают на нее, это ее достало и она хочет, чтобы мы с Марко как можно быстрее убрались отсюда. Она поднялась и ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Мы молчали, затем подруга Тутуна сказала что-то на финском языке, ее никто не понял. Я пошла за салатом, когда я вернулась, мама говорила:
— Не из-за чего надуваться, я просто напоминала Марко…
Я поставила салатницу на стол так резко, что чуть ее не разбила.
— Ну, наконец-то ты поняла! Откуда он тебе возьмет работу!
— Слушай, Фанни, не разговаривай со мной в таком тоне, я твоя мать и смогу еще дать тебе пощечину!
Гробовая тишина. Слышно только, как Марко ковыряет вилкой в салате. Подруга Тутуна налила себе еще бокал божоле. Она допивала бутылку в одиночку, у нее начинали краснеть щеки. Тутун посоветовал ей быть аккуратнее, но она не поняла и начала смеяться, допивая вино. Мы могли бы остановиться на этом, но Тутун повторил:
— Не надо паниковать, работа будет.
— Вы могли бы зайти в агентство по временному трудоустройству, — сказала мама. — Рядом есть одно, там всегда висят объявления.
— Я пробовал, спасибо, — ответил Марко. — Чтобы за тридцать четыре часа работы мне платили какие-то гроши!
— Может быть, это так, но в жизни не всегда делаешь то, что хочешь. Вы думаете, мне доставляет удовольствие выносить ночные горшки и мыть лежачих больных? Ваша проблема, мой милый Марко, извините, что говорю это вам, в том, что вы не умеете распоряжаться…
Он злится, когда она называет его «мой милый Марко». А она всегда так делает, подшучивая над ним.
— Что вы об этом знаете? Я оплачиваю счета, и пока без задержек! И я думаю, что у меня большая доля в общем бюджете… для того, кто не умеет распоряжаться!
Мы молчали, мама положила себе салат и сказала:
— Но если бы вы должны были платить за квартиру, еду и остальное… если бы вы подсчитали…
Мы с Марко переглянулись и ничего не сказали. Хотя нам хотелось. Тутун взял хлеб из корзинки и передал его Марко; тот отказался и сказал, смотря в глаза моей матери:
— Нет, спасибо, никакого хлеба, меня могут за это упрекнуть.
Она не успела ответить, раздался сильный шум: это Линда, напившись, упала со стула.
На следующей неделе отношения не наладились. Моя мать злобно смотрела на Марко, Карина дулась, меня это угнетало, хотелось прикончить обеих. Мы уже задумались о том, чтобы жить в мансарде у его бабушки, но она жила в двадцати километрах от салона, нужно объезжать весь Париж, стоять в пробках, это невыносимо, особенно с одной машиной. Нужно найти решение. Я вижу, что он грустит, он ведет себя как ни в чем не бывало, но он грустит.
Я подумала об ужасной вещи, мне было стыдно об этом думать, но я не могла иначе. Я подумала: раньше было легче. И сразу же представила его с этими женщинами, особенно со старухой из отеля, в ее нелепой блузке. Я никогда не задумывалась, сколько он зарабатывал за один раз. Сейчас я понимаю, что, должно быть, много.
У них была куча денег, старые, некрасивые женщины, но с кучей денег. Моя мать не смогла бы оплатить такие вещи. Я представила маму в комнате с молодым человеком. Я сильно сжала веки и выкинула эту идею из головы.
Я заметила, что краска № 5 лилась из чашки на лоб мадам Вандам. Она начала кричать, потому что краска затекала ей в глаз. Розали бросила на меня понимающий взгляд. После закрытия она спросила, как у меня дела.
— Нормально.
— Я хочу сказать, с Марко.
— Не думай об этом, Розали, все нормально.
— Он больше не видится со старухой?
— Нет, все кончено… Он понял.
— Тем лучше, если здесь все хорошо, потому что у нас проблемы… Посмотри, что этим утром пришло с почтой, я не говорила, чтобы не портить тебе день.
Она протянула мне голубой лист с пометкой «Взыскание долга» и названием канцелярии судебных исполнителей. Это действительно был удар. Да, раньше было легче.
Теперь все вернулось. Я ничего не могу поделать. Потому что это правда.
Выйдя из салона, я пошла домой. Марко оставил мне машину, и я заехала в маленькое бистро по дороге. Я хотела бы выпить что-нибудь, чтобы взбодриться, но я не люблю алкоголь. Поэтому я заставляю себя выпить бокал красного вина, хозяин бистро наполнил его доверху.