Было бы крайне неверно предполагать, что деятельность организма плавно разворачивается в направлении самоукрепления и роста. Возможно, правильнее было бы сказать, что организм движется к самоукреплению и росту через муки и борьбу. Весь этот процесс можно символически проиллюстрировать на примере ребенка, который учится ходить. Первые шаги сопряжены с борьбой и обычно мучительны. Как правило, очевидно, что непосредственная награда в виде первых шагов несоизмерима с болью от падений и ушибов. Боль заставляет дитя на некоторое время вернуться к ползанию. Однако у индивидов в подавляющем большинстве нацеленность на развитие оказывается сильнее комфортности инфантильного состояния. Ребенок идет к самоактуализации, несмотря на мучительность этого опыта. Точно так же он идет к самостоятельности, ответственности, самоуправляемости, социализации, несмотря на болезненные ощущения, часто подстерегающие его на этом пути. Даже если в связи с различными обстоятельствами он не обнаруживает развития этих сложных качеств, можно быть уверенным, что эта тенденция к развитию существует. Она себя проявит в ситуации, подразумевающей четкий выбор типа поведения, — либо направленного вперед, либо регрессивного.
Здесь есть одно обычно неадекватно разрешаемое затруднение, связанное с вопросом: "Почему непременно должны четко восприниматься факторы выбора, чтобы тенденция движения вперед проявила себя?" Представляется, что до тех пор, пока опыт не находит адекватного символического выражения, пока не проведена четкая дифференциация, индивид может ошибочно принимать регрессивное поведение за акты самоутверждения. Этот аспект будет подробнее рассмотрен в положении XI и далее.
V Поведение в своей основе является целенаправленной попыткой организма удовлетворить свои нужды как данные ему в опыте в его поле восприятия.
Как мы увидим, это положение несколько модифицируется применительно к человеческому организму в его саморазвитии. Давайте сначала рассмотрим, как оно применимо, с одной стороны, к организму в целом и, с другой — на уровне ребенка, прежде чем его самость станет играть важную роль в регулировании поведения.
Все потребности имеют основное сходство (если принять положение IV) в том, что они берут начало и соотносятся с главной тенденцией поддержания и укрепления организма. Эти потребности возникают в виде физиологического напряжения, которое при его переживании образует поведенческую основу, функционально призванную (хотя и бессознательно) ослабить напряжение, а также поддержать и укрепить организм. Сама потребность не всегда переживается сознательно; по-видимому, есть и различные уровни описания. Например, при голоде происходят сокращения желудка, которые обычно непосредственно не ощущаются. Возникающее при этом возбуждение может ощущаться слабо и бессознательно, но тем не менее направлять поведение в сторону пищи или принимать определенный образ и восприниматься в сознании как чувство голода.
Возникает вопрос: все ли потребности организма существуют в виде физиологического напряжения? Например, обусловлены ли биологически потребности в привязанности, любви и личных достижениях, столь существенно связанные с поддержанием и укреплением организма? Здесь мы должны опереться на результаты ряда обстоятельных исследований. Работы Риббла (70) и дрс, кажется, установили, что потребность в привязанности является физиологической, а ребенок, не имеющий близкого физического контакта с матерью, остается в состоянии неснятого физиологического напряжения. Если это верно по отношению к ребенку, то нетрудно увидеть, как эта потребность наряду с остальными, формируется и канализируется через культурную обусловленность в потребности, лишь отдаленно основывающиеся на физиологическом напряжении. Предстоит сделать еще многое для более глубокого понимания этого вопроса. Исследования в этой области пока еще слабо планируются и координируются.
Считается, что поведение есть реакция на воспринимаемое. Это, как и некоторые другие положения, подтверждается нашим повседневным опытом, который, однако, часто остается без внимания. Мы реагируем не на реальность, а на восприятие реальности. Ощущая опасность, лошадь будет искать убежище и безопасность в своем стойле даже при условии, что ее конюшня охвачена пламенем, Человек в пустыне будет стремиться достичь "озера", хотя воспринимаемое — не более чем мираж, так же упорно, как он искал бы настоящий колодец, На более сложном уровне: человек может жаждать денег, так как он их воспринимает как источник эмоциональной безопасности, хотя на деле они могут не удовлетворять эту его потребность. Конечно, восприятие часто неотличимо от реальности, но важно учитывать, что это лишь восприятие, а не сама реальность, что является решающим в определении поведения.
Следует подчеркнуть, что в этом понятии мотивации все факторы рассматриваются как существующие в настоящем времени. Поведение не "обусловливается" чем-то происходившим в прошлом. Только сиюминутное напряжение и сиюминутную потребность стремится ослабить или удовлетворить организм. Несмотря на то, что прошлый опыт действительно может влиять на восприятие актуального явления, поведение всегда связано с актуальной потребностью.
VI. Эмоция сопровождает и в целом способствует целенаправленному поведению; тип эмоции определяется либо исходным, либо завершающими аспектами поведения; интенсивность эмоции определяется значимостью в нашем восприятии данного поведения для сохранения и укрепления организма.
Какое место в целенаправленном действии, определяемом как поведение, занимают эмоция, чувство, эмоционально окрашенные установки? Любой краткий ответ скорее всего будет иметь серьезные недостатки, однако некоторое представление о структурах нашего мышления может дать положение VI. Можно говорить главным образом о двух группах эмоций: неприятных и/или возбуждающих чувства, с одной стороны, и успокаивающих и/или удовлетворяющих — с другой. Первая группа сопровождает усилия организма, а вторая — относится к удовлетворению потребностей, к завершающим аспектам опыта. Первая группа представляет собой скорее интегрирующее и целенаправленное поведение, нежели дезинтегрирующее, как считают некоторые психологи. Так, страх, если он не в крайней степени выражен, ускоряет интеграцию, организацию индивида с целью устранения опасности, а состязательное начало ревности сосредоточивает усилия индивида для выхода из этого положения. Эту точку зрения полнее выразил Липер (48).
Сила эмоциональной реакции варьирует в соответствии с нашим восприятием зависимости между поведением и сохранением и укреплением организма. К примеру, если мой прыжок на обочину от промчавшегося рядом автомобиля воспринимается как шаг между жизнью и смертью, то он будет сопровождаться бурными эмоциями. А чтение сегодня вечером очередной главы из книги по психологии — поведение, имеющее, в моем восприятии, слабое отношение к моему развитию — действительно вызовет весьма вялую эмоциональную реакцию.
Оба рассматриваемых положения здесь изложены так, как если бы поведение всегда имело дело исключительно с сохранением и укреплением организма. Как будет видно из следующих положений, развитие самости может включать подобные модификации, так как поведение описывается, скорее, в плане удовлетворения потребностей самости, иногда вопреки нуждам организма, а эмоциональная напряженность измеряется скорее степенью включенности самости, нежели организма. Итак, положения V и VI относятся к организму на дочеловеческой стадии или к человеку во младенческом возрасте.
VII. Лучшей точкой опоры для понимания поведения является компетенция самого индивида.
В положении I уже упоминалось, что единственным лицом, способным полностью знать свое поле опыта, есть сам индивид. Поведение есть реакция на воспринимаемое. Поэтому поведение можно лучше понять путем постижения внутренней системы референций самой личности, рассматривая мир опыта, насколько это возможно, ее глазами.