— Это не так сложно, как кажется на первый взгляд.
Клим встал на ноги и, задвинув за собой стул, отошёл. Встал напротив окна, пряча руки в карманах брюк, и продолжил:
— Знаешь, когда дело касается собственной шкуры, человек способен на многое.
Он решил мои руки испачкать в крови?
— Это взаимовыгодное предложение, Кира, — прохрипел, открывая окно и впуская в помещение холодный воздух, — Ты молчишь про меня, а я буду молчать про тебя. Но стоит тебе открыть рот...
Я молчала. Мои пальцы сжались в тугие кулаки, а острые и тонкие ногти вонзились в повлажневшие ладони.
Ублюдок. Бездушный ублюдок.
Я отвернулась от него. Опустила взгляд, натыкаясь на прозрачную столешницу и оставленные на ней приборы...
— Я бы предложил тебе завалить Быка. Но это слишком просто. Он ведь заслуживает смерти. Не так ли? — продолжал говорить, глядя на заснеженные пихты за окном, — Выбор за тобой, Кира. Сделка в любом случае, состоится...
Глава 10
— Это вы называете выбором? — зыркнув на него, я осторожно подняла руку и положила ладонь на ножик, которым он совсем недавно резал мясо на тарелке.
— А разве нет?
— Несколько дней назад вы говорили, что у меня его нет. Получается, были правы.
— И память у тебя хорошая, — я чувствовала, что сейчас его губы растягивает улыбка. Гадкая и злорадствующая, — это с какой стороны посмотреть. Некоторые были бы счастливы от подобных перспектив.
— Я не некоторые, — качнула головой, будто он меня сейчас видит, — я... Господи, да я даже паука не могу убить! Я просто ловлю его в стаканчик и выбрасываю на улицу! О чём тут можно говорить?! Вы предлагаете мне сделать то, на что я в принципе не способна!
— Первое, — отчеканил мужчина, в очередной раз доставая для себя сигарету, — понизь свой тон, Кира. И никогда больше не смей его повышать. Второе, — мои зубы противно скрипнули, стирая эмаль друг о друга от кипящей злости и негодования, — хочешь сказать, что я могу прямо сейчас перерезать тебе глотку и даже не заморачиваться дальше?
Сделав глубокий вдох, я стянула со стола нож и спрятала тот себе за спину. Часто дышала, крепко стискивая рукоять в кулаке. По моей спине рассыпались бисеринки липкого и холодного пота.
Я смотрела ему в затылок, мысленно просверливая там отверстие и представляя, какого это: отнять чью-то жизнь?
Сейчас в моих руках нож и, честное слово, если этот человек попробует что-нибудь сделать, я всажу остриё в его спину. Куда угодно. Просто, потому что моей жизни будет угрожать опасность. Я сделаю это. Наверное.
ЭТО он имел в виду, когда говорил о собственной шкуре?
Клим обернулся и посмотрел на меня через плечо. Уголок его губ был приподнят, а в глазах был блеск азарта. Он играет со мной? Или просто наслаждается процессом моральных пыток?
— Положи нож на место, Кира, — тихо произнёс, но этого хватило, чтобы моё сердце окончательно унеслось вскачь. Я была готова разрыдаться, глядя ему в лицо. Рассыпаясь на миллиарды частичек под напором и тяжестью его взгляда.
Мой подбородок мелко задрожал и зубы едва не застучали. Я так слаба. Перед ним. И в целом. Мне лишь остаётся надеяться, что где-то в его голове пролетит мысль о милосердии. Зацепится там за что-нибудь и... быть может, он передумает?
— Мне снова предложить свою помощь? — он повернулся ко мне полностью и, прижав сигарету к губам, сделал большую затяжку. Я видела, как загорается сигарета и слышала, как она тихо трещит, пока он тянет в себя этот горький дым. Затем сизые волны плавно спустились с его губ, образуя между нами полупрозрачное облако.
Но между нами самая настоящая пропасть.
Ему плевать.
Стоит мне проявить малейшую слабость или неповиновение, и он убьёт меня.
Не получив желаемое, он бросил тлеющую сигарету в раковину. Не смотрел на меня. Но я знала, что он ловил каждое моё движение. Каждый вздох и взмах ресниц. Он всё видел.
И как только он сделал шаг в мою сторону, я резко вскинула руку. Махнула перед его лицом ножом и кровожадно раздула ноздри. Должно быть, смотрелась я жалко...
— Не подходи ко мне! — зашипела, хватаясь второй рукой за столешницу, — не трогай меня, слышишь?!
Остановившись, Клим задержал снисходительный взгляд на моей руке, угрожающей ему ножом. Облизнулся и слегка приподнял брови, демонстрируя мне своё удивление. Затем склонил голову к плечу и, перевёл взгляд на лезвие ножа.
— Почему у вас, женщин, есть дурная привычка всё усложнять, м? — его голос был спокойным. Холодным и почти безэмоциональным. От него ноги мои наливались свинцом. И, не сиди я сейчас, уже бы рухнула на пол.