Наконец, медальон Жиля замигал зелёным. Скаут немедленно набрал в браузере адрес, потом в окошке - пароль. Внезапно грянула музыка. Жиль поморщился и быстро убавил звук. Когда фанфары замолкли, он вернул звук обратно и прокашлялся:
- Это Жиль Седан. Со мной двое новичков - мсье Веселков из России и мадмуазель Вонг из Вьетнама. Мы готовы к посвящению!
Экран мигнул, и на нём появилось странное существо - это была девушка со светлой копной волос. Странными у неё была кожа, которая блестела золотистым цветом. Такого же золотистого цвета оказались и зрачки, сверкавшие посреди выцветших голубых глаз. Её шея выглядела неестественно длинной и странно гибкой - при повороте головы эта шея явно гнулась в двух-трех местах. Девушку можно было назвать очень красивой, но своей неестественностью она напоминала инопланетянина. Она улыбнулась и помахала рукой. Жиль ответил:
- Привет, Эмбер! Ты обворожительна!
- Дорогие новобранцы! - низким бархатным голосом произнёс инопланетянин. - Мы рады вас приветствовать в нашей дружной семье оборотней. Теперь вы сможете приобщиться к тысячелетней мудрости нашей расы, а также сами приобретете безграничное время для того, чтобы пополнять эту бесценную копилку знаний. Мы приглашаем вас пройти практику в Лондоне, чтобы нести искру великой культуры оборотней в ваших кланах. Особенно приятно, что вы - первые представители наших вновь обретённых братьев и сестёр, в таких странах, как Россия и Таиланд.
- Вьетнам, - поправила Лин.
- Что вы сказали? - воскликнул инопланетянин и захлопал длинными ресницами.
- Я -из Вьетнама, а не Таиланда, - тихо, почти шёпотом ответила Лин.
- Ах, да - Вьетнама! - радостно закричал инопланетянин. - Теперь прижмите большой палец правой руки к своим медальонам.
Клим и Лин послушно выполнили просьбу. Медальоны в их руках вспыхнули разноцветным свечением. Снова грянула музыка. Жиль убавил звук, после чего захлопал в ладоши. Инопланетянин тоже похлопал, затем поклонился и исчез. Скаут подождал пару секунд, закрыл ноутбук и посмотрел на Клима и Лин:
- Ну, вот, торжественная церемония закончена. Обратили внимание на внешность Эмбер - она сама её придумала! Это - не естественная мыслеформа, но может держаться несколько дней! Когда-нибудь и вы научитесь...
- Жиль, это, конечно, волнующе, - сказал Клим таким тоном, что всем сразу стало понятно обратное. - Но к чему нам становится такими блестящими жирафами? Вы не могли бы поведать о чём-то реально выдающемся, что создали бессмертные мудрецы - оборотни?
Жиль наморщился и снова приложился к бутылке. Потом посмотрел на Лин и спросил:
- Тебе тоже не понравилось?
Она кивнула. Тогда скаут снова поморщился и произнёс, не глядя на своих гостей:
- Обычно это впечатляет, но вы - видимо, из другой культурной среды... Ребята, если хотите честно, то я сам не знаю. У нас нет никакой дружной семьи, о которой толковала Эмбер. Да, вместе мы можем делать удивительные вещи, но страх перед этим ублюдком Бауманом так велик, что все мы прячемся по норам, а храбримся - только через интернет. И физическое бессмертие - это тоже ужасный соблазн, с которым трудно бороться. Зачем торопиться с великим, если впереди - целая вечность? Зачем переживать за печень, если завтра можно сделать себе новую? - с этими словами Жиль кивнул на бутылку пива, которую держал в руках и которую допил одним глотком. - Ладно, выметайтесь, а то грустные мысли от ваших вопросов в голову лезут!
Скаут шутливо замахал на них руками. Лин и Клим вскочили и довольно быстро оказались за дверью. Потом как будто наперегонки сбежали по лестнице. Когда они очутились на улице, Клим как будто наткнулся на невидимую преграду - остановился и даже присел на корточки. Его неожиданно оставили силы. Девочка встревожено наклонилась и попыталась заглянуть ему в лицо.
- Лин Вонг! - загрохотало у них над головами. - Мадмуазель, не пора ли вам быть в своей кровати?
Лин подпрыгнула от страха, а Клим только сумел поднять голову - на фоне светящегося окна маячил силуэт старшего воспитателя Клопэна. Клим узнал его по спортивным штанам с лампасами и громовому голосу. Клопэн тем временем продолжал грохотать:
- А это с вами, кажется, - мсье Веселков из восьмого корпуса? Известно ли вам, господа, что после отбоя прогулки, особенно с лицами противоположного пола, уставом лагеря категорически запрещены?
Лин прошептала извинения и нырнула в темноту. Клим тяжело поднялся и поплёлся к себе - воспитатель возвышался всю дорогу по правую руку и непрерывно читал нотации со ссылкой на устав лагеря. Слова грохочущими камнями падали на голову и ещё больше клонили Клима к земле. Пару раз он запинался и чуть было не падал на траву. Мучение закончилось, как только Клим переступил порог своего корпуса. Теперь он точно знал, кто станет его объектом для метаморфозы - воспитатель Клопэн, - ведь трудно найти более непохожего на него самого человека. И, в конце концов, скаут Жиль рекомендовал тренироваться на контрасте.
Со следующего дня Клим вместе с Лин установил наблюдение за воспитателем. Тот оказался более внимательным объектом, чем румынская девочка, и пару раз грозно хмурился, обнаружив за собой слежку. Однажды Климу пришлось с ним объясняться - наплести, что это нужно для занятий, для этюда по Софоклу, где нужно изображать грозного воина, а никого более грозного ему ещё не приходилось встречать. Клопэн смягчился, но, кажется, не до конца поверил таким объяснениям.
А ещё Клим снова обнаружил в себе барьеры - после почти двух недель полной свободы. Ведь теперь ему следовало быть осторожным со своим вдохновением, чтобы не поменять в запале свой облик прямо на сцене. И термин "переигрывать" для него теперь перестал быть пустым. В пьесах много чего было "слишком" - ведь именно это нравится публике. С другой стороны, донести сильные эмоции можно на полутонах, почти шёпотом, и это работало намного эффективней. По-настоящему ошарашить зрителя можно, только когда он сам срастётся с героем. Куратор Эльза как-то сказала, что игра у Клима вдруг стала взрослой и зрелой. Постепенно он становился звездой лагеря - даже на репетициях с его участием приходило много зрителей. Клима тяготило такое внимание - будто он использовал запрещённый приём, будто только таинственные изменения в ДНК, которые сотворили его великие предки, дали ему несправедливое преимущество перед остальными юными актёрами, а сам он - не причём. Да и тренироваться в метаморфозах при таком внимании становилось опасным.
Клим даже испытал что-то вроде ностальгии по своей прежней серости - к нему стали слишком часто обращаться незнакомые люди за советом - как лучше сыграть. Он же и сам не знал ответа, не знал, как у него самого получается. Ведь что-то пока неосязаемое и неведомое вырывалось у него из нутра и вело за собой в каждой его роли. Когда Клим в ответ на просьбы пожимал плечами и честно признавался, что не знает никаких особенных секретов, на него обижались - даже когда из вежливости не показывали виду. Со стороны казалось, будто он чего-то скрывает. А однажды один из местных - французский верзила из соседнего корпуса - подошёл якобы поздравить с удачным этюдом и пребольно ударил его под дых. Ударил профессионально и незаметно - когда Клим скрючился, к нему бросились сразу два воспитателя, уверенные, что у мальчика прихватил живот и срочно нужен врач. Верзила невозмутимо ушёл и даже не обернулся.