Тэк-с, сейчас посмотрим, что там такое? Ага, Сема с радистами над чем-то работают.
— Здравия желаем, товарищ инженер- майор!
— Здравствуйте. Чем занимаемся?
— Пытаемся немецкие передачи перехватить. Пока не получается. Тишина в эфире, — разводит руками Семен. Остальные радисты кивками подтверждают его слова. Молчит даже их командир.
— Совсем ничего не поймали?
— Кроме переговоров авиации — ничего.
— Поняятно. Ну что же продолжайте.
Быстро в штаб. Молчание в эфире — самый скверный признак. Точно ударят не сегодня так завтра. И все придет нам северный зверек. Боезапасов у нас на полдня интенсивного боя осталось…
Надо срочно отправлять автожир в штаб армии…
13 августа 1941 года. Ижевск. Завод Номер ххх.
Упорство и труд все перетрут. Конечно, особенно если дать достаточное время. А вот с последним у коллектива ОКБ были проблемы. Время утекало, как вода сквозь пальцы. А многие проблемы так и не решались, несмотря на все упорство и весь труд многочисленного коллектива. Пока удалось лишь полностью переработать систему ленточного питания, сделав ее более надежной в эксплуатации. По предложению Коровина разработали специальную коробку, пристегиваемую к гранатомету для ленты на 12 гранат. Ничего особо революционного в этой идее не было, немцы, разрабатывая ручной пулемет на базе Максима, в свое время тоже поместили ленту в пристегиваемом коробе, но Таубин признал, что решение было удачным. День за днем наблюдая за своим начальником Яков Григорьевич понял, что сильно его недооценивал. Может быть новые идеи выдавались Коровиным нечасто, зато по умению детализировать идею, оживить ее, разработать с технологической точки зрения с ним мало кто мог сравниться. Яков самокритично признавал, что ему никогда в этом с Сергеем Александровичем не сравнится.
Вот и сейчас, Генеральный практически на равных разговаривает с главным технологом завода.
— А вот здесь допуски можно и расширить, только вот эта поверхность должна быть обработана с наивысшей точностью. Поэтому я считаю, что надо обработку этой детали разбить на три операции — говорит Коровин, одновременно расчерчивая на лежащим перед ним листочке бумаги предлагаемую последовательность обработки деталей.
— Нет, так не получится. При такой схеме мы сразу сломаем весь техпроцесс, — озабоченно говорит технолог, рассматривая рисунки Коровина.
— А почему не получится? Сделаем вот так. Эту операцию переносим сюда, ковку для этой детали делаем не тут, а вот здесь. Заметьте, что при этом ни одного станка переставлять не придется, меняются только маршруты.
— Это да, но вот количество фрезерных операций на этом этапе возрастает…
Тут Таубина отвлекает группа проектировщиков, принесшая на утверждение чертежи нового варианта станка. Возглавляет ее молодой, подающий надежды студент Барышев.
— Ну, и что вы мне покажете? — спрашивает Таубин, пока чертежники закрепляют ватман:- Придумали что-нибудь?
— Придумали, придумали, — сразу в несколько голосов отвечают пришедшие, улыбаясь.
— Посмотрим, посмотрим, — Таубин подходит у кульману. На нем кроме изометрического изображения, закреплены и несколько более мелких чертежей станка.
— Вот Яков Григорич, предлагаем такой треножный станок. В сборе с телом гранатомета его могут переносить двое, вес вдвое меньше предыдущей модели. Примерно вдове меньше и трудоемкость изготовления.
— Подождите, а на сколько ухудшиться точность стрельбы? Легкий станок… а вот это что?
— Тут такая хитрость, Яков Григорич. Мы подрессорили переднюю ногу, поэтому точность упасть не должна. А для крепления на танке вот этот откидной замок. По тем чертежам, что у нас есть должен цепляться за рукоятку люка осмотра трансмиссии. При этом легко и быстро расцепляется… и наш гранатомет можно использовать отдельно.