– …Но ты бычишься всякий раз, когда мы хотим помочь тебе реализовать себя…
– А ты не слышишь меня!
– …Поэтому, прошу тебя, не расстраивай отца. Ему сейчас намного сложнее, чем мне или тебе. Не без его помощи…
– Ну началось, – Денис закатывает глаза.
– …Ты учишься в образцовом университете и получаешь хорошее образование. Сынок, будь благодарен. Или его старания ничего для тебя не значат?
Денис шумно выдыхает в трубку. Отражение в зеркале выглядит озлобленным и взъерошенным. Он снова зажат со всех сторон. Против авторитета отца, кормильца семьи, не попрешь.
– Ладно, запиши меня на этот курс, если это действительно так важно.
Скорее всего, его фамилия уже давно в бланке на запись.
– Отлично. Спасибо, милый, что относишься к маме с пониманием…
– Обращайся.
– К концу месяца мы с папой что-нибудь организуем для твоего дня рождения, поэтому веди себя хорошо с бабушкой и подружись с кем-нибудь.
– Как скажешь. – Денис чувствует, что устал от материнского щебета. – Ма, меня на ужин уже зовут.
– Удачи, милый. Еще созвонимся.
Природа в этом захудалом поселке, пожалуй, единственный плюс. В больших городах, где новостройки сплошняком, воздух спертый и неприятный. А тут, среди полей и леса, дышится свободно.
Речка, в устье которой стоит Ручейный, мутновато-зеленая, скисшая от сильной жары. Запах ила, доносящийся с берега, Денис не переносит на дух. Выше русло изгибается в сторону подлеска. Там, по словам Кати, из молодежи никто не купается, много стекла и коряг. А кто сказал, что Денис планирует купаться? Он и плавать-то не умеет. И дай Бог, никогда не научится.
Светлана Николаевна, знакомая семьи и психолог Дениса, поощряет имплозивную терапию: она советует ему чаще смотреть страху в лицо, делать фотографии, чтобы фиксировать этапы борьбы с фобией.
Навык фотографирования, приобретенный еще в школе, сейчас очень кстати. Закат над рекой пылает красным заревом. Денис держится от берега на расстоянии, опасливо поглядывая на жирные шапки тины. Много ли в этом месте утопленников за год?
Он боится, к чему могут привести эти мысли, так что достает из кармана блистер с успокоительным. Кажется, люди называют подобное привыканием, ему все равно. Если таблетки помогут не свалиться в приступе нахлынувшего ужаса, значит, ничего страшного. Покрутившись у берега и так и этак, Денис решает разбавить фотосессию перекусом. Наверное, бутерброды, приготовленные Катюшкой, уже промокли от майонеза. Жесткая осока колышется от ветра и приятно щекочет лодыжки; где-то в траве стрекочут кузнечики. Денис жует быстро – больно кусают комары и мошка лезет в уши.
Неожиданно позади раздается хруст веток, и кто-то грузно садится рядом, широко разведя ноги. Денис, чуть не подавившись бутербродом, выпучивает глаза.
Какой-то черноволосый юноша с раскосыми узкими глазами приветствует его скучающим голосом:
– Вечер добрый. Чего, сидишь?
– Сижу. – Денис моргает пару раз по-дурацки. – А ты…
– Мурат Котов. – Чужая ладонь протянута для рукопожатия. – Тебе хоть семнадцать будет? Выглядишь так, будто от предков шкеришься.
– Мне девятнадцать почти. – Денис цедит это сквозь зубы. – А тебе, что, на днях сорокет стукнул?
Мурат беззвучно смеется. В уголках его губ появляются симпатичные впадинки. Действительно, на кота похож.
– Двадцать один мне. – Он принимается агрессивно хлопать по своим карманам. – Извиняюсь, что нарушил… твое единение с природой. Я сюда тоже прихожу.
Денис смотрит на упаковку сигарет в его руке. Мурат замечает этот взгляд:
– Не угощаю. Я жмот.
– Я и не курю, – Денис пожимает плечами. – Ты местный?
– Ага. Тебя вот впервые вижу. Гостишь у кого-то?
– Скорее, отбываю срок, – в ответ беззлобная усмешка. – Римма Аркадьевна Царева – моя бабушка.
– О, сочувствую. Страшная женщина. – Улыбка Мурата напряженная, словно ему с трудом дается дружелюбие. – Не любит болтливых, а еще сильнее не любит тех, кто ворует ее яблоки.
Денис не понимает, о каких яблоках речь, ведь у бабули в избытке одни огурцы. Только он собирается это спросить, как Мурат скрючивается от сухого кашля.
– Блин, все норм? – Денис позволяет себе немного похлопать по чужой спине. – Выглядишь совсем хреново.
Мурату эта вежливая забота не по нраву:
– Убери руку. Глотка просто сухая.
– Не кури, если не умеешь. Курить сейчас вообще не круто, знаешь.
– Сегодня мне можно. – Мурат упрямо берет новую сигарету из пачки.
Денису отчего-то страсть как хочется поспорить:
– Бро, можно не значит нужно.