Эван робко улыбается:
– Друг, ты выглядишь так, словно торчал здесь всю ночь.
– Знаешь, кто такая Клио Рио?
– Ага, девица, которая поет «Я».
– Точно.
– И выставляет свой лобок на всеобщее обозрение по телику. Горячая штучка.
– Мне жаль тебя разочаровывать, Эван. Но в клипе показывают лобок дублерши.
– Кончай заливать! – говорит он, выпучив глаза.
– Поверь мне.
– Ну уж нет!
– Как смотришь на то, чтобы встретиться с ней? – интересуюсь я. – Что-то типа свидания, а?
– Клево! Ты не шутишь? С Клио Рио?
– Собственной персоной.
Чарлз Чикл, эсквайр, уверяет, что ждал моего звонка, – это меня озадачивает. Неужели Дженет Траш сказала ему, что я расследую смерть ее брата? Может, ему уже известно, что с ней случилось?
Мы разговариваем в его конторе, где на стене соседствуют Пикассо и чучело громадного окуня. У Чарли Чикла редеющие седые волосы, румяное лицо и хитрые голубые глаза. Одет он в дорогой серый костюм и бордовый шелковый галстук, а на толстом пальце красуется кольцо выпускника Флоридского университета. В углу стола под стеклом выставлен оранжево-синий мяч с автографом Стива Спаррьера – значит, Чикл болеет за «Флоридских Аллигаторов». Это объясняет его таинственные связи в политических кругах.
– Итак, – говорит он, – вы навещали в больнице нашего общего друга Мака?
– Мистера Полка?
– Именно. Как он выглядел?
– Ужасно, – отвечаю я.
Чикл довольно ухмыляется:
– Поверьте мне на слово, Джек – могу я называть вас Джек? – за последние пятнадцать лет он ни разу не выглядел так, будто переживет ночь. Но внешность обманчива, он крепкий сукин сын. – Адвокат открывает папку, лежащую на столе. – Через час мне надо присутствовать на даче показаний. Давайте перейдем к делу.
– Думаю, произошло какое-то недоразумение.
– На вашем месте я бы тоже так подумал, – соглашается Чикл. – Вы, возможно, решили, что он спятил, Джек, но он просто хочет отомстить.
Теперь я понял: Чарли Чикл – юрист Макартура Полка. Он ничего не знает про Дженет Траш; он думает, я пришел, чтобы обсудить с ним деловое предложение старика.
– Прежде чем мы…
– Пожалуйста. – Он поднимает указательный палец. – Я знаю, что у вас есть вопросы, и я отвечу на большинство из них, если вы мне дадите такую возможность.
– Я слушаю.
– Как вы знаете, мистер Полк несколько лет назад продал «Юнион-Реджистер» компании «Мэггад-Фист». Взамен он получил значительную часть акций компании и пакет опционов, которые реализовал за последние полгода, чтобы добавить к своим активам. Теперь мистер Полк владеет примерно десятью процентами всех выпущенных акций «Мэггад-Фист» – а это лакомый кусочек, поверьте.
Старик говорил про одиннадцать процентов, но это не так уж важно.
Чикл продолжает:
– В прошлом году две издательские компании независимо друг от друга начали скупать акции «Мэггад-Фист», каждая с прицелом на поглощение. Одна из них – немецкая компания, название которой я не могу выговорить, а вторая – канадская, «Бахман и кто-то там». В любом случае Рэйс Мэггад наложил в штаны и с перепугу начал с бешеной скоростью выкупать акции. Естественно, цены пошли вверх, и, разумеется, некоторые инвесторы не захотели расставаться со своими ценными бумагами, решив посмотреть, к чему приведет этот ажиотаж. Вы следите за моей мыслью?
– Да. Мэггад просил Полка продать ему акции обратно.
– Требовал, Джек, самым наглым образом. И раз у него ничего не вышло, он хочет, чтобы старик вставил в свое завещание пункт о том, что «Мэггад-Фист» имеет преимущественное право на выкуп акций после смерти. Теперь, – продолжает Чикл, бросив взгляд в папку, – Мак Полк не помочится на Рэйса Мэггада, даже если тот будет гореть. Думаю, не мне вам объяснять. Старик уверен, что «Мэггад-Фист» общипала его любимую газету как рождественского гуся. Иногда доктора даже запрещали ему смотреть на передовицу из опасений, что у него полетит клапан.
– Извините, – вставляю я, – что перебиваю. О чем только думал Полк, когда продавал «Юнион-Реджистер» этим ублюдкам? Всего-то и надо было поинтересоваться, что они сделали с другими газетами.
– Все ошибаются, Джек. Не думаю, что мистер Полк станет возражать, если я скажу вам, что семейство Мэггад предоставило ему определенные гарантии – железные гарантии, как он думал, – относительно того, как будут вестись дела в газете, – отвечает Чикл. – Вот почему он считает, что его обманули, и, как я уже говорил, жаждет мести.
– И для этого ему нужен я?
– Правильно.
– Значит, он не просто так молол языком в больнице?
– О, уверяю вас, в этом он мастер, – одобрительно кивает Чикл. – Но я также уверяю вас, что он был в здравом уме и твердой памяти. Он рассказал вам о трастовом фонде?
– Да. И я ответил, что подумаю.
– Хороший ответ. Означает, что вы не готовы лезть из кожи вон ради денег. – Продолжая говорить, Чикл пролистывает документы в папке. – Когда мистер Полк умрет, все принадлежащие ему акции «Мэггад-Фист» автоматически перейдут в трастовый фонд. Ваши обязанности в качестве управляющего этого фонда будут предельно просты: вы будете следить за тем, чтобы акции не попали в руки Рэйса Мэггада. Выкидывайте его письма. Не отвечайте на его телефонные звонки. И когда станете голосовать на собрании акционеров, всегда голосуйте против того, что предлагает «Мэггад-Фист». Короче говоря, ваша задача на этом посту – усложнять жизнь Рэйсу Мэггаду. Прищучивайте его при каждом удобном случае. Как вам работенка?
– За сто тысяч в год… Это ведь тоже была не шутка?
– Управляющему фондом полагается зарплата, Джек. Некоторые банки взяли бы куда больше.
Я наслаждаюсь этим разговором, хотя, конечно, сплошной сюрреализм.
– А почему его жена не может стать во главе фонда?
– Она, разумеется, может, – отвечает Чарли Чикл. – Эллен настоящий боец. Но Мак не хочет, чтобы ее круглыми сутками изводили, требуя продать акции. Вы же, напротив, – как он полагает – будете только рады. Он говорит, вы чуть ли не худшего мнения о Рэйсе Мэггаде, чем он сам.
– И он выбрал меня, потому что…
– Потому что это приведет мистера Мэггада в бешенство. Мне дали понять, что он терпеть вас не может.
– Просто ненавидит, – подтверждаю я.
– У Мака, как вы знаете, нет детей. Это означает, что если вдруг когда-нибудь акции все же будут проданы, никто, кроме Эллен, не сможет претендовать на прибыль от этой сделки.
– Хотел бы я знать, что должно произойти, чтобы я имел право продать акции молодому мастеру Рэйсу.
– Вообще говоря, эти условия жестко оговорены. И я могу вам их назвать, – Чикл смотрит на часы, – но в другой день, когда до них дойдет очередь.
– Чарли, скажите мне, что вы обо всем этом думаете?
Адвокат проводит мясистым пальцем по подбородку:
– Мистер Полк знает мое мнение об этом плане, но все равно решил поступить по-своему. Не волнуйтесь, все абсолютно законно, Джек, если это вас беспокоит. Должен признаться, мне было приятно составлять эти бумаги. Хотя вообще-то составление завещаний не очень-то веселый бизнес. Как, полагаю, и ваша работа – целыми днями писать некрологи.
Чикл не хочет меня обидеть, но я чувствую, что у меня краснеет шея.
– У вас, кстати, очень хороший слог, – прибавляет он. – Вы душевно проводили в последний путь нескольких моих любимых клиентов. Уверен, что то же самое вы сделаете и для Мака.
– Он еще всех нас переживет.
– Ха! Сомневаюсь, – невесело возражает Чикл. Он встает, и я следую его примеру. – Было приятно познакомиться, Джек. Позвоните мне, когда примете решение.
– У меня к вам еще одно дело.
Он корчит извиняющуюся гримасу:
– Это очень важно? Потому что у меня действительно нет времени…
– Речь идет о жизни и смерти, Чарли. Я работаю над статьей про брата Дженет Траш.