— За мир и дружбу, чтобы никаких подозрений и намеков. О плохом ни слова.
Ну, что тут скажешь?
Где-то через полчаса, когда все насытились и нашутились до одури, Новиков сказал Ираклию, что имеет к нему маленький вопрос и вышел из-за стола. Тот провел его в кабинет, усадил в кожаное кресло, произнес доброжелательно: «Задавай свой вопрос».
— На этой пленке, — Новиков вынул из кармана кассету, — Кислов озвучил монолог Фадеева на обеде в Пензе. Здесь сказано, что Катя Арабескова причастна к работе чистильщиков. Включить или поверишь на слово?
Ираклий пожал плечами и сказал:
— Мне Игорь импонирует, но мало ли что можно наговорить на пленку. Ты за этим пришел?
— Не обижайся, дружище, просто я хочу знать истину, — произнес Новиков примирительно. — Игорь говорил под гипнозом, так как во время фадеевского монолога был без сознания. Между прочим, Башкиров сказал, что кубик и сережку не крал. И еще он сказал, что Екатерина Борисовна для меня — большущая загадка. Что за большущая загадка? Откуда Фадеев знает Катю?
— Хм, — Ираклий почесал свой высокий лоб. — Может, от Башкирова?
— Они что — знакомы? Фадеев живет в Пензе, Башкиров в Москве.
— Ах, да, да, Кислов же из Пензы. И как там Пенза — шумит?
«Издевается? — подумал Новиков. — Да нет, в глаза смотрит честно, ухмылочкой не поигрывает. Но что-то тут не чисто».
— Шумит, шумит, — отозвался он. — Кстати, а ты не знаешь, кто такие чистильщики?
— К которым принадлежит Катя? — наивно уточнил Ираклий. — Представления не имею.
— Я не говорил, что она принадлежит, — улыбнулся Новиков, стараясь улыбкой развеять возникшую между ними напряженность. — Именно чистильщики убрали Дударева, Моллюскова, Шмаку и массу другого народа, не угодного ассоциации. Убрали кровожадным способом, чтобы пострашнее и впредь другим не повадно. Красть и подбрасывать кубики, чтобы подумали на другого, у этих скотов не принято. Они вообще не оставляют следов, а если желают кого-то подставить, то делают это умело и в лоб, чтобы никаких кривотолков. У меня, дружище, большое подозрение, что кубик и сережку в квартире Дударева оставила именно Катя, и было бы желательно, чтобы она в этом призналась лично. Не хотелось бы доводить до допроса под гипнозом.
— Вон отсюда! — с пафосом произнес Ираклий и театрально показал на дверь. — Пригрели аспида на широкой груди.
В этот миг на пороге возникла Катя.
— Я всё слышала, — растерянно улыбаясь, сказала она. — Да, я бывала у Семена Адамыча, это чудесный человек. И в тот, в последний раз, была, гадала ему понарошку, как умею. Потом закружилась голова, всё в тумане, я ушла, не помню как. Ираклий, в чем дело? Почему мне снится кровь?
Выходит, Ираклий врал, что Катя у Дударева не бывала. Еще как бывала.
— О, Боже, — простонал Ираклий. — Ну, откуда я знаю? Что вы меня все достаёте?
Пошел вдруг с загоревшимися глазами на вставшего из кресла Новикова, с силой пихнул в грудь, процедил сквозь зубы:
— Я же сказал тебе — вон отсюда. Не хватало нам чекистов. Всё вынюхиваете, всё доносите, чуть что — к стенке. Вам, значит, можно, а другим нельзя?
Вновь пихнул в грудь, но на этот раз Новиков просто отошел в сторону и заломил этому горделивому красавцу руку за спину. Спросил, усмехнувшись:
— Кому другим? Ты уж, дружочек, давай поконкретнее.
— Стоп, стоп, стоп, — сказал Кислов, заходя в кабинет. — Андрей, ну ты сладил. Ты еще Кате салазки загни.
Новиков отпустил Ираклия. Тот, петушась, прошелся по комнате, поправил рубашку, пригладил прическу, и на этом, похоже, выпустил пары. Сел в кресло, которое недавно занимал Новиков, забарабанил пальцами по кожаной обшивке, на лице его появилась ироническая улыбка, но быстро сошла. Он съежился, поскучнел, помрачнел. Катя присела рядом на подлокотник, тонкими своими пальчиками, успокаивая, принялась перебирать ему волосы, сама же, чувствуется, думала о своём.
Господи, как всё изменилось за несколько минут, сказал себе Новиков. Вдруг, на глазах, развалилось крепкое дружное веселое семейство, и каждый сделался сам по себе, один-одинешенек в своих печалях и горестях. На каком же краю пропасти они жили, чем таким занимались на самом-то деле, если довели себя до края? Но, может, не всё так ужасно, может тут твоя вина, ибо нельзя всех подряд рубить с размаху, по-чекистски, люди же, и не просто люди, а люди очень близкие. Нужно прощать, даже если в чем-то они шибко грешны, а то, что грешны — несомненно. Простить и забыть, и начать всё по-новому, вырвать Катю из её кошмаров, Ираклия под страхом смерти отлучить от парапсихологии, ясно же, что к хорошему это не приведет… И вообще, не мешало бы разобраться, что это за школа такая парапсихологии имени Арабесковых и как в ней очутились Жабьев и Башкиров? Не там ли готовят этих самых чистильщиков, которые по команде начинают работать и по команде же забывают о сделанном?.. Но это потом, потом, а сейчас бухаться в ножки, ибо и сам не без греха.