— Так что вас интересует, э-э, Владимир Андреевич?
— Вы, Иван Георгиевич, были хорошо знакомы с Валерием Викторовичем Лопатиным?
— К сожалению, знал я его недолго, — ответил Лисов. — Он пришел ко мне месяца полтора назад по рекомендации Венечки Романова.
— Простите, а кто такой этот Венечка Романов?
— Чувствую хватку, — улыбнулся Лисов. У него не было трех верхних передних зубов, но он даже не шепелявил. Странное дело — у бывшего прокурора не было денег на дантиста.
— Чувствую хватку, — повторил Лисов, — и заметил ваш взгляд. Да, денег на зубы у меня нет, не скопил. А цены кусаются, у них клыки волчьи, стальные.
— Это верно. Так что с Венечкой Романовым?
— Он мой ученик. Очень способный парень, однако Лопатинского вопроса поднять не смог.
— Так, так, так, — сказал Новиков, делая в блокноте пометку. — И что за вопрос?
— Как предъявить иск к фирме-должнику?
— Это даже я знаю, — усмехнулся Новиков.
— А если она уже ликвидирована? — осведомился Лисов, наивно глядя на него выцветшими глазками.
Он был под стать своей квартирке — такой же миниатюрный, чистенький, пахнущий земляничным мылом.
— Ну, есть, наверное, какая-то процедура, — промямлил Новиков, ловя себя на мысли, что не может представить, как этот уютный человечек подписывает кому-то убийственный приговор. А ведь наверняка что-то подобное подписывал.
— Что же вы не спросите — какой долг? — мягко осведомился Лисов.
— Какой же?
— У этой фирмы долг перед государством пятьдесят три миллиарда долларов, — победно провозгласил Лисов. — Каково? Что вы потеряли, дружок?
А дружок Новиков уже вовсю рылся в дипломате, отыскивая «Черные дыры». Ага, вот.
— Фирма «Композит»? — спросил он.
— Да, — удивленно ответил Лисов.
— Ну-ну, продолжайте, — нетерпеливо сказал Новиков. — Что же вы посоветовали Лопатину?
— А что тут посоветуешь? — вздохнул Лисов. — Фирма-однодневка, создана жителем Израиля, зарегистрирована в Калмыкии. Деньги выделены на освоение вновь открытых алмазных приисков в подотчетной Абрамовичу Чукотке. Но сам Абрамович, как оказалось, к этой белиберде не причастен ни с одного боку. Типичное казнокрадство на правительственном уровне. Естественно, под маркой закупки оборудования деньги со счетов фирмы были немедленно переведены на зарубежные счета, а сама фирма в одночасье прекратила строе существование.
Вот, вот оно, — подумал Новиков, в котором проснулся азарт охотника.
— И что же — никого в правительстве прижучить нельзя? — спросил он. — Ведь это, простите, Иван Георгиевич, государственная измена. Я понял, почему ваш Венечка Романов отказался от этого дела.
— А как прижучишь, если закона нет? — простодушно сказал Лисов и махнул рукой. — А почему закона нет, как вы думаете?
— Да, да, — согласился Новиков, закрывая блокнот. — Любопытно, почему вы, прокурор со стажем, не попросили меня предъявить удостоверение?
— Да потому, что у вас на лбу написано, что вы наш человек, — Лисов беззубо улыбнулся. — Ясно, как день, что никакой вы не следователь, а сотрудник ФСБ. И, судя по возрасту, в чине капитана.
— Майора, — поправил Новиков на тот случай, если вдруг придется раскрыть липовое удостоверение. — И последний вопрос, Иван Георгиевич. Не могли Лопатина убрать из-за того, что он пытался притянуть члена правительства к ответственности? Того самого члена…
— Я понимаю, — перебил его Лисов. — Вряд ли, тем более что Лопатин по моим сведениям умер естественной смертью. Извините, Владимир Андреевич, но у меня чайник расплавится.
Вихрем умчался на кухню, а когда вернулся, Новиков уже встал, сложил свои вещички в дипломат и готов был откланяться. Как лисов, наконец-то встретивший родственную душу, ни уговаривал попить чайку, Новиков не остался, поскольку дел было по горло.
В прихожей посмотрелся в зеркало, сказал, показав на лоб:
— Ничего не написано.
Лисов хихикнул…
Следующий свидетель ждал Новикова в Сокольниках. Он также был на пенсии, но всего лишь третий год. В свое время он был шофером у Виктора Степановича Черномырдина и сейчас от случая к случаю «бомбил», то есть калымил частным извозом, беря за услугу чуть меньше штатных таксистов. Дело это, однако, было опасное, можно было лишиться машины, а то и жизни, поэтому «бомбил» он редко, когда поджимал семейный бюджет.
Звали его Петр Юрьевич Шмака. Жена подрабатывала поломойкой в соседнем магазине и должна были прийти с минуты на минуту, поэтому в комнату Новиков приглашен не был. Оно и понятно — жили Шмаки бедновато.