— Фантастика, — сказал Уханов. — Оккультизьм. Чем дальше в лес, тем больше дров. Твои предложения?
— Продолжать работать, но уже по варианту Б, — ответил Кузнецов.
— Любите вы, лубянцы, темнить да мозги пудрить, — сказал Уханов. — Хорошо, в подполье, так в подполье. Надолго?
— Это зависит от спонсора.
– Подождем, пока Андрей воскреснет, — произнес Уханов. — Хорошо парень шел по дистанции.
— Да уж, — отозвался Кузнецов, которого по поводу воскрешения одолевали большие сомнения.
Тем временем Сапрыкин, которому именно в этот момент, кровь из носу, понадобился Кузнецов, нашумел на секретаршу, не знающую, где её начальник, а потом на Вартана Самвелова, в обязанности которого было вменено следить за передвижениями Юрия Николаевича. Самвелову досталось по самую сурепицу, поскольку он был подчиненным Сапрыкина, подчиненных же Сапрыкин полоскал нещадно — аж брызги летели.
Главное, что и оправданий-то у бедного парня никаких не было. По всем признакам Кузнецов должен был находиться в сортире в одной из кабинок, которая до сих пор была заперта. Что он там делал так долго — неизвестно, может запор у человека, но то, что из сортира он не выходил, было абсолютно точно.
Самвелов попытался было вякнуть про нужник, но Сапрыкин, для которого эта тема была болезненной, поскольку сам был слаб желудком, взбеленился еще больше. Когда же экзекуция закончилась, Кузнецов уже был на своем месте, а кабинка, естественно, открыта.
Тут, пожалуй, нужно внести некоторую ясность, поскольку получается тень на плетень.
Перед уходом в «Детский Мир» Кузенцов, который мигом вычислил неопытного Самвелова, действительно, имея при себе кожаный дипломат, зашел в сортир, где, закрывшись в кабинке, сменил рубашку, напялил рыжий парик, прилепил усы и надел черные очки, после чего перемахнул в соседнюю кабинку и преспокойно без дипломата прошел мимо Самвелова, делающего вид, что читает засиженную мухами стенгазету. Кто же в рыжем патлатом чудике распознает представительного вальяжного начальника отдела?
На лестнице Кузнецов сложил маскирующие причиндалы в пакет, с которым спокойненько и вышел на улицу, а вернувшись в Управление, на лестнице же надел их.
Юного филера на посту не было, поэтому он без проблем залез в запертую кабинку, где вновь превратился в вальяжного Кузнецова.
Едва он утвердился в своем кресле, позвонил Сапрыкин. После этого звонка Кузнецов направился в его кабинет, а несчастный Самвелов сломя голову бросился проверять сортир.
В принципе, что Сапрыкин, что Кузнецов имели одинаковый статус и первый мог бы запросто навестить Кузнецова, а второй послать Сапрыкина куда подальше, но как-то так повелось, что высокое руководство всегда принимало сторону особого отдела, вот и прижилось его первенство во всём. Но Кузнецов сильно от этого не страдал, потому что знал — везде так, везде фискалы в почете: и в Англии, и в Германии, но больше всего в демократической Америке.
— Что, проблемы с желудком? — участливо спросил породистый Сапрыкин, проверяя реакцию.
— Дыни вчера отведал, — сказал Кузнецов. — А эта штука, оказывается, ни с чем не совмещается. Интересное дело? Дыню можно есть либо за два часа, либо через два часа после еды.
— Что ты говоришь? — качая головой, произнес Сапрыкин. — Надо учесть, а то у меня, знаешь ли, тоже возникают нюансы.
— Да, да, неприятное обстоятельство, — понимающе сказал Кузнецов.
— Ну, хватит расшаркиваться, — посерьезнел Сапрыкин. — Взрослые люди, а валяем ваньку. Вот ты, Юрий Николаевич, почему валяешь ваньку?
— Так ведь и ты, Олег Павлович, не без греха.
— Я-то ладно, а вот ты, Юрий Николаевич, почему не сказал, кто такой майор Сергеев на самом деле?
— И кто же? — озадаченно спросил кузнецов.
— Ох, притвора, — восхитился Сапрыкин. — А ведь ты с этим Сергеевым учился в одной школе. Только тогда он был Андреем Новиковым.
Кузнецов пожал плечами.
— Да ты чего, старик? — подначивал его Сапрыкин, превратившись в развеселого дядьку. — Андрюха Новиков из параллельного класса. Вы еще в футбол вместе гоняли.
— Не гоняли, — ответил Кузнецов. — Терпеть ненавижу гонять пузырь. То ли дело боди-билдинг и каратэ.
— Во-во, — подхватил Сапрыкин. — Я перепутал, извини, друг. Вижу — вспомнил.
— Черт его знает, — неуверенно сказал кузнецов. — Пацанов тогда было море, а дружбана такого что-то не помню.
Сапрыкин согнал с себя веселье и произнес:
— Подскажу. Он так же, как и ты, стал комитетчиком. Наезжая в Пензу, ты не мог не услышать про такого крутого силовика, как Андрей Новиков. Лучший знаток в тайском боксе и кунфу.