— А-а-а, узурпатор, — отреагировал Штольц на появление Новикова, вооруженного бесшумным пистолетом. — Сразу шлепнешь или сначала дашь попысать?
— Идите, ваша очередь, — строго сказал Новиков.
Отведавшие его кулаков пацаны только зыркнули на Штольца и промолчали, хотя чувствовалось — накипело у них изрядно.
— Чур, я первая, — встрепенулась вдруг только что похрапывающая барменша, выскользнула из-под простыни и как есть голышом рванула в туалет.
Новиков потупился.
— Иди проследи, — посоветовал Штольц. — У неё в сливном бачке пистолет припрятан.
Пацаны хмыкнули, но тихо так, приглушенно, можно сказать — деликатно.
— А вы что же, господа, всю ночь не спали? — полюбопытствовал Новиков, всё так же стоя у дверей и контролируя одновременно игровую и холл.
— Не впервой, — ответил Штольц. — Давай, что ли, еще одну.
Ростик кинул ему карту и скромно потупил глаза.
— Перебор, — сказал Штольц и поднес к носу Ростика огромный кулак. — Чуешь?
— Чую.
— Не на базаре.
— Ничего не могу с собой поделать, — признался Ростик.
— Вот так всю ночь, — пожаловался Штольц Новикову. — Разве тут заснешь?
Виляя пышным задом, вернулась красавица-барменша, нырнула под простыню и тут же заснула.
— У вас тут всё просто, как в обезьяннике, — заметил Новиков, садясь на стул у дверей и положив пистолет на колени.
— Короче, — сказал Штольц, повернувшись к нему. — Чего тебе, сволочуга, от нас надо?
— Во-первых, верни деньги, — ответил Новиков. — Во-вторых, бери в боевые замы, на меньшее не согласен. Мне астролог предсказал крутое будущее.
— На кладбище у тебя будет крутое будущее, — процедил Штольц, не подозревая, насколько близким окажется к истине. — Зароем вверх тапочками — и ништяк.
Пацаны хихикнули.
— Смотри, — зевнув, сказал Новиков. — Свои бабки я всё равно найду, а заодно найду и твою кассу. Вы у меня, братаны, будете сидеть на ливерной колбасе, от которой понос, и ходить в сортир строго по расписанию два раза в сутки. Телефоны обрежу, мобильники на правах сильного отберу, из комнат буду выпускать только в сортир. Через месяц ты, Штольц, добровольно перепишешь на меня эту квартиру, а через пару месяцев то, что от вас останется, я сдам мусорам и получу за это грамоту. А чо, лишняя грамота не помешает.
— Совсем ты, Андрюха, ополоумел, — сказал Штольц, вставая и потягиваясь. — Озверел от безнаказанности. Как там у волка? Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать. Очкнись, Андрюха, мы же не шпана какая-нибудь. Удручил ты меня, Андрюха, ливерной колбасой, прямо-таки оскорбил насмерть. Ну как я теперь тебя в замы возьму, когда ты в любой момент готов скормить мне свою вонючую колбасу?
Говоря, он принялся прохаживаться от стола к окну и обратно.
— Я, быть может, тебя и взял бы, но уж больно ты унтер Пришибеев. Разве ж можно вводить запрет на сортир? Я — человек суровый, не отрицаю, но даже я до такого бы не додумался. Потому, Андрюха, полный тебе отлуп, хош стой, хош падай. Ты вызываешь омерзение, и я при удобном случае сверну тебе твою курячью шею. А ты меня, сволочуга, пристрелишь. Ведь пристрелишь?
— Пристрелю, — согласился Новиков, нимало не кривя душой.
— Вот и договорились, — удовлетворенно сказал Штольц. — Условие такое: либо у меня рядовым исполнителем, либо стреляй.
— Замом, — твердо произнес Новиков.
— Зама еще заслужить нужно. У нас как в КПСС: проявишь себя, будешь и замом.
— Была не была, — сказал Новиков. — Но долг верни…
Штольц вернул деньги, после чего Ростик переулками и дворами провел Новикова к трехэтажной вставке между двумя восьмиэтажными домами и постучал в неприметную занюханную дверь. Открыл тощий мужичок в сером халате, в нос, заставив задохнуться, ударила тяжелая вонь.
— Черт, — пробормотал Новиков.
— Это новенький, — сказал Ростик.
Мужичок кивнул и ушел вглубь помещения, к обшарпанному столу, к многочисленным квитанциям, которые он, спустя секунду, принялся споро и деловито заполнять.
Помещение было заставлено высокими стеллажами, на которых хранилась кожа.
«Как он здесь сидит?», — подумал Новиков, просмотрев на мужичка.
Тот в свою очередь кинул на него цепкий колючий взгляд и вновь нагнулся к квитанциям.
А дальше всё было, как в кино. Задрызганный, но объемистый трехстворчатый шкаф, в котором висела пара старых халатов, после того, как Ростик нажал неприметный выступ и задняя стенка уехала вбок, оказался входом на уходящую вниз лестницу. Лестница эта привела их к снабженному двумя мощными стальными дверьми тамбуру, миновав который, они очутились вовсе не в бомбоубежище, как ожидал Новиков, а в длинном коридоре с рядом закрытых комнат. Коридор был прекрасно освещен, стены оклеены светлыми обоями, пол задрапирован ковровым покрытием — офис, да и только.