— Не отсыреют? — по-хозяйски спросил Новиков, пощупав обои, которые были сухи и теплы.
— С чего бы это? — ответил Ростик. — Внизу еще пара этажей, а то и больше.
«Вот так да, — подумал Новиков, следуя за Ростиком. — Ничего себе — склад вонючей кожи».
Между прочим, кожей здесь и не пахло, воздух был свеж, полон озона.
— Твоя халупа, — объявил Ростик, распахивая третью в правом ряду дверь. — Знакомься с бойцами. Твоё место, э-э, братва, где место новенького?
— У параши, — ответил один из бойцов.
Халупа была большая, больше двадцати квадратных метров, и на халупу вовсе не похожа. Вполне приличная комната с обоями и линолеумом, только что люстры не хватает. Холодильник, телевизор, компьютер, пять односпальных кроватей, четыре из которых заняты крепкими ребятами в черной форме СОБРа. Лежат, поплевывая в потолок, притомились с утра пораньше, уже позавтракавши обеда ждут. Одна кровать, что в углу, заправленная по всем правилам, свободна, параши рядом не наблюдается.
Новиков подошел к ней, сел, поставил у ног дипломат.
— Кто бригадир? — строго спросил Ростик.
Парень рядом с Новиковым поднял руку.
— Вводи в курс, — сказал Ростик и вышел.
Какое там «вводи в курс», Новиков всем был безразличен.
Так, никаких шкафчиков, лишь тумбочка у кровати. В комнате лишней одежды нет, значит бойцы переодеваются в другом месте.
— Где здесь переодеваются? — спросил Новиков у бригадира.
Тот не отреагировал, как лежал себе, таращась в потолок, так и остался лежать. Хороши порядочки.
Поместив дипломат на тумбочку, Новиков тоже лег и тут же услышал негромкое:
— Кто разрешил?
Скосился на бригадира, тот уже лежал на боку, подперев голову рукой, и изучал его холодными серыми глазами.
— Встань, — всё так же негромко сказал Бригадир. — Не заслужил еще.
— Что: встать и стоять? — не трогаясь с места, уточнил Новиков.
— Встань и стой.
— Это уже дедовщина, — сказал Новиков. — Давно из армии, сынок?
Реакция бригадира была мгновенной: вылетел из кровати, будто подброшенный пружиной, подскочил к лежащему Новикову, ткнул без замаха в нос и почему-то не попал, зато сам схлопотал по печени, отчего, скрючившись, повалился на пол.
— Нокаут, — с удивлением констатировал один из бойцов, увлеченно следивший за происходящим. — Чуваки, Носка завалили.
Тут уже все они вскочили, здорово это у них получилось, слаженно, и кинулись на новенького, каждый готовя свой удар, но через пару-тройку секунд непостижимым образом оказались на полу. Боль пришла чуть позже, сменив жажду крови на покорность судьбе.
— Ну что, связать вас, братцы? — добродушно спросил Новиков. — А то ведь снова полезете драться.
— Ну тебя, братец, нафиг, — сказали бойцы, стараясь не шевелиться, чтобы не ломило. — Накормил по самую маковку.
И надо же такому случиться: именно в этот момент, момент наивысшего позора, в комнату зашел Ростик. Зашел, скривился и произнес:
— Забыл предупредить — поаккуратнее с ним.
Бригадир, ощущая под ребрами резкую боль, а во рту привкус едкого мыла, проворчал:
— Спасибо, уже в курсе…
Спустя полчаса вся бригада сидела на кухне, гоняла чай с лимоном и ванильными сухариками с изюмом. В знак примирения и единения хороша была бы водка, но водка в течение дня не полагалась.
Новиков, переодевшийся в форму чернорубашечников, ладную, надо сказать, и приятную для ношения форму, сидел по правую руку от бригадира Носкова и слушал, о чем тот говорит. Носков же говорил следующее.
В бункере одновременно обретается 30 человек: 6 команд по 5 бойцов. Работа в режиме «сутки — трое», то есть сутки работаешь, трое отдыхаешь. Отдыхаешь, разумеется, дома либо на снимаемой жилплощади, но не в бункере, так как он рассчитан только на 30–40 голов. Оно, кстати, и благоразумно: в случае облавы накрывается лишь текущая смена, прочие же остаются невредимыми. Были ли облавы? Нет, не было, но чем черт не шутит. Оплата 1000 баксов в месяц, поэтому все бойцы держатся за неё зубами.
Схема организации держится в секрете, известно лишь, что наиглавнейшим начальником является Герман Оскарович Штольц, а поскольку вся шатия-братия в округе знает его по имени-отчеству, то скорее всего он свадебный генерал. Настоящий же главнокомандующий известен лишь узкому кругу лиц. Нет, разумеется Штольц обладает огромнейшими правами, тут никто не спорит, и любого из сидящих за этим столом смахнет в помойный бак одним мизинцем, однако стратегических вопросов он скорее всего не решает.