В памяти услужливо всплыл кошмар, насланный Шурале в Нечистом лесу. Грубые губы Амира, особые кинжалы, которыми он жестоко проткнул мои руки, и отрубленная голова Беркута. Творец, как мне вернуть любимого? Как пережить его муки?
Я осторожно коснулась левой руки Амира и задрала рукав. На коже алело клеймо.
– Не смей прикасаться к нему. Ты не заслужила, – тут же проворчал Реф, но, скорее, устало, чем злобно.
– Мне не искупить вину перед ним, но я все равно попытаюсь.
– Амиру предстоят нечеловеческие страдания, которые тебе никогда не понять. Творец наказал его любовью к тебе.
– Ты думаешь, мне не понять его страданий? – вызверилась я. – Каждая вспышка его боли ударит по мне во сто крат сильнее. Я буду рядом столько, сколько смогу, и разделю с ним все страдания. Ты же сам знаешь, как я люблю его. Неужели думаешь, что боль Амира не отзовется в моем сердце?
Одинокая слезинка скатилась по моей щеке, но я со злостью смахнула ее.
– Можешь проклинать меня сколько душе угодно, но ни ты, ни я уже не в силах изменить прошлое! Тебе придется смириться с тем, что я буду рядом с ним. Будь рядом и ты. Он нуждается во всех нас.
Реф молчал, разглядывая лицо Амира. Он так ничего и не ответил, но больше не ворчал. Я смочила водой носовой платок и старательно вытерла лицо Амира. Кое-как мне удалось смыть кровавые разводы. Теперь рана на лбу и вправду казалась не такой уж страшной, как и царапины от когтей, и все благодаря Рефу.
Мы просидели в кладовой так долго, что я потеряла счет времени. Наблюдать за мерно вздымающейся грудью Амира, сжимать его теплую ладонь с грубыми мозолями, в сотый раз рассматривать до боли знакомые черты было для меня величайшим счастьем. И ничего не нужно, только бы любоваться им вечно.
Незаметно меня сморил сон. Все, что я помню, это чьи-то сильные руки и знакомый запах эфирных масел. Эрдэнэ. Я сонно уткнулась носом в его грудь и блаженно прошептала:
– Он такой красивый. Я никогда не рассматривала его так долго.
– Еще насмотришься, воевода. А сейчас пора спать.
Проснулась я уже в своей постели, когда за окном лучилось утреннее солнце. Рядом посапывала Игла, на диване свернулась в комок Ювха, забравшаяся под два одеяла. На миг мне показалось, что прошлая ночь испарилась вместе со сном, но воспоминание о лице Амира, о его словах и угрозах оказалось слишком ярким.
Стоило мне пошевелиться, как Ювха проснулась, и с ее лица мигом слетела вся сонливость. Древнему демону необязательно спать, но она слишком полюбила строить из себя человека. Сегодня ей придется стать лучше, чем человек. Иначе цесаревича не очаровать.
Всего через час они с Иглой ушли первыми. Мираж Дании укрыл их от чужих любопытных глаз. Ни одна живая душа не должна была увидеть, что имение Тира покидает красивая черноволосая девушка в богатом наряде. Еще час мне пришлось буравить взглядом чашку кофе, заботливо сваренную служанкой, и делать вид, что мои мысли витают не рядом с Амиром, а где-то во дворце. В главном храме Владыки, которому поклонялись в Белоярской империи, вот-вот выставят тело императора, и начнется церемония прощания.
Не вытерпев, я отставила чашку и сделала вид, что отправилась собираться. Сама же тихонько проскользнула в крыло прислуги, спустилась по знакомой лестнице и наткнулась на Ратнара, дежурившего у двери кладовой. Шурым! Я надеялась прокрасться незамеченной и лишь краешком глаза взглянуть на спящего Амира, но попалась, как идиотка.
– Я знал, что вы придете. Дания тоже наведывалась перед уходом, – мягко улыбнувшись, признался Ратнар, отчего на сердце у меня потеплело. Он не потешался над моими чувствами, не винил, как Реф. Просто знал, что я не смогу не прийти.
– Он проснулся?
– Просыпался пару часов назад, но я вовремя влил в него новую порцию. Пусть наберется сил без попыток размозжить голову о стену. Когда начнутся муки, Амира не возьмет ни одна снотворная настойка, но сознание потихоньку прояснится… Или он сойдет с ума окончательно.
– Я постараюсь быть рядом в эти минуты, – пообещала я, сжав кулаки. Потревоженная кожа на ладонях тут же защипала, помогая сосредоточиться на боли и не дать волю слезам.
– Не надо бы вам такое видеть. По себе знаю, в эти минуты человек не шибко привлекателен. Он может и обделаться, и облевать все вокруг. И вас в том числе. А еще наброситься. Да все что угодно может произойти. Лишь Владыке ведомо, как поведет себя Амир после стольких доз дурмана.