– Ты не сказал, чего хочешь, – напомнила я и коварно усмехнулась, прикусив его нижнюю губу.
– Тебя. Всегда, когда хочешь ты, – наконец выдохнул он.
– Мне нравится твой ответ.
С этими словами я проворно дернула вниз его шаровары. Амир приподнял бедра, позволяя их стащить. И вот мы остались абсолютно обнажены. Я прижималась к его обжигающе горячей плоти и дрожала от нетерпения, но не двигалась, мучая и себя, и его. Амир смотрел мне в глаза, не позволяя себе податься навстречу. Он тяжело дышал, будто оббежал весь Белояров, но не двигался. Ждал, пока я решусь. Разве мне нужно было решаться? Самое верное решение я приняла в нашу первую ночь, и с тех пор оно осталось неизменным.
Казалось, еще несколько мгновений, и я лопну от томления, патокой разлившегося в теле. Мы касались друг друга, кожа к коже, и это предвкушение мне хотелось и растянуть подольше, и оборвать прямо сейчас.
Мой любимый не двигался, терпеливо ожидая. Вокруг нас бурлили тени, которые он неосознанно призвал. В нашу первую ночь случилось что-то похожее, когда Амир был так близок к завершению, что перестал контролировать собственное тело. Тени не подбирались близко, лишь защищали нас от окружающего мира. В этом коконе остались лишь мы вдвоем и наша любовь.
Я приподнялась и медленно, очень медленно, опустилась на него, ощущая отголоски давней боли, но почти не обратила на них внимания. Амир идеально заполнил меня, как будто Творец создал наши тела друг для друга. Амир рвано выдохнул мне в ухо и прижал мои бедра еще ближе. Мы замерли, соприкасаясь носами и деля одно дыхание на двоих.
Я начала двигаться. Сначала медленно, давая привыкнуть и себе, и ему. Амир утробно постанывал мне в шею, блуждая руками по моему телу. Я закрыла глаза и ускорила темп, ощущая, как удовольствие разгорается внутри все жарче и жарче.
Изо рта вырвался хнычущий стон, когда Амир впился пальцами мне в бедра и направил так, как хотелось ему. Оказывается, так хотелось и мне. Кто бы ни слышал нас сейчас, мне было уже все равно. Я тяжело дышала и стонала, как не решалась стонать в адрамском имении. В ту ночь мне было больно, но сладко, сейчас же я терялась в удовольствии и желала, чтобы оно никогда не заканчивалось.
Мои пальцы впились в плечи Амира, пока бедра двигались все быстрее. В животе нарастало давящее чувство, которое слишком сложно описать словами. Я чувствовала, что, если не ускорюсь, упущу что-то невероятное. Жар поднимался от места единения наших тел и разливался по венам. Щеки пылали, а грудь тяжело вздымалась. Амир давно закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, полностью сосредоточившись на ощущениях. Его руки все сильней сжимали мои бедра, пока я двигалась навстречу нарастающему удовольствию.
И вот оно взорвалось внутри. Я громко застонала, вцепившись ногтями в плечи Амира, но двигаться не прекратила. Еще минута, и он расслабленно обмяк с приглушенным стоном и открыл осоловелые глаза. Казалось, будто мы оба пьяны. На наших лицах блуждали улыбки, а взгляды никак не обретали четкость. Я прижалась ближе, не отрываясь от Амира. Мне хотелось просидеть так до утра – сплетенными в одно целое, как было задумано природой.
Тени давно спрятались по углам, значит, Амир обрел контроль над собой.
– Кажется, нас слышал весь дом, – ухмыльнулся он.
– Пусть слышат. Обо мне и так много чего говорят, – буркнула я, все так же утыкаясь в грудь Амира. – Останься сегодня ночью здесь.
– А как же Дания?
– Думаю, она придумает, где переночевать, – ответила я, вдруг вспомнив слова Амира о Ратнаре и чае, который он заварил для Иглы. Если так, то побыть вдвоем им будет куда интересней.
– Мне стоит опасаться вашей огненной страсти, наместница Амаль, – промурлыкал Амир и лукаво улыбнулся. Я на миг прильнула поцелуем к его красивым губам, которыми никогда не смогу насладиться до конца, и наконец соскользнула с его ко– леней.
Несмотря на тепло камина, стоило мне покинуть Амира, как по телу пробежал холодок. С хитрой улыбкой я покачивала бедрами, пока босыми ногами ступала по холодному полу к кровати. Обернувшись, я с удовольствием отметила, каким жадным взглядом Амир провожал меня, и не удержалась от счастливого смеха.
– Почему смеешься? – любимый удивленно поднял бровь, напомнив мне того нахала, которого я знала как Ингара.
– Ты в такой величественной позе сидишь в кресле. Голый. Мне не верится, – честно призналась я и уселась на кровать, ничуть не стесняясь своей наготы. Разве осталось что-то, чего мы могли стесняться?
Амир поспешно плюхнулся на кровать, сгреб меня в охапку и уткнулся носом мне в макушку.
– Ты пахнешь так же, как в нашу первую ночь. Пока меня не лишили сознания и памяти, я вспоминал твой запах. Он особенный для меня, как и ты вся, целиком, – признался он.