Лишь когда поток иссяк, я понял, что враги мертвы, и постепенно рассеял тени. Все факелы погасли, и только два костра горели так ярко, что казались нарисованными. Они остались неподвластны моим теням. Магия требовала добавки, чувствуя рядом живых. Не все погибли…
Мой мир накрыла пелена. Несмотря на то, что тени развеялись, я видел все сквозь морок. Кровь бешено пульсировала, отдаваясь в кончиках пальцев искорками чистой силы. Сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется. Я взглянул на Мауру, которую придавил иссушенный труп белесого выродка, на два десятка тел, усеявших сиир, на Ратнара, стоящего на коленях, на Ансара и Данира, глядевших на меня с ужасом, какого мне еще не приходилось видеть. И их ужас вселял в меня ощущение собственного могущества. Я – хозяин жизни каждого из них. Только мне решать, жить им или умирать. И я решил…
Данир. Ублюдок, с которым у нас так и не получилось поладить. Заносчивая скотина, которая изо всех сил старалась меня унизить. Ансар. Пытал меня удушьем и до сих пор смотрел так, будто перед ним вонючее отребье. Разве достойны они жить? Вот и посмотрим, кто здесь – отребье.
Все внутри толкало меня вперед. На миг я задумался, что пришел сюда спасти Амаль, а не убивать своих, но решил, что спасение подождет. Амаль здесь нет, значит, и спасать пока некого. А мужчины, пышущие жизненной силой, вот они.
Я приближался, и тени клубились вокруг моего тела, будто мантия. Они змеями ползли по земле, вертелись под ногами, щупальцами тянулись к тем, кто вот-вот станет моими жертвами. Ратнар пытался схватить меня за ногу, но я прицельно пнул его в живот, не потрудившись потратить и капли магии.
Тени сдавили тела Ансара и Данира в два кокона, опутали их шеи, но головы оставили открытыми. В глазах будущих мертвецов застыл животный страх, и мне он нравился.
– Кажется, я не завершил дело. Кто-то все еще жив, – протянул я и ухмыльнулся. Сила распирала грудную клетку, из глотки рвался счастливый смех, а в висках стучали ярость и жажда. Я жаждал их жизненную силу.
Тени разрослись, и все внутри затрепетало. А потом… потом мою макушку окутало тепло чьей-то ладони. Волны чужой силы поглотили меня, словно погрузив в теплую воду купальни. От удовольствия я даже прикрыл глаза.
Магия успокаивалась, и в голове прояснялось. Со страхом я велел теням отступить и обернулся, без удивления разглядев перед собой силуэт Мауры. Она мягко улыбалась, несмотря на несколько хмельной и рассеянный вид. Все ее тело дрожало, но ладонь твердо лежала у меня на макушке и источала мягкое тепло.
Я помнил восхищение, которое испытал, когда к нам в дом пришла сама Маура – сильнейшая ведьма Даира. Она помогла мне и сейчас, когда я не справился со своей силой. В который раз. Сегодня смертоносное могущество почти покорило меня, получило власть над телом и волей. Но как Маура обрела обратно свою магию? Мне казалось, ее опоили.
– Ч-ч-что это было? – выдавил Данир.
– Немного увлекся, – буркнул я, за что Ансар покрыл меня отборнейшей бранью.
Ратнар несмело приблизился, все еще потирая ушибленный живот, и окинул Мауру подозрительным взглядом:
– Что ты сделала?
– Успокоила его магию. – На лице Мауры расплылась полубезумная улыбка – наверняка последствие дряни, которой ее опоили. – Много лет назад мне уже приходилось это делать. Дар лихомора – опасная сила. С ним шутки плохи.
– Вот уж никогда не думал, что буду тебя побаиваться, – фыркнул Ратнар и пихнул меня локтем.
– Все это время магия была при вас? Тогда почему вы не сопротивлялись? – спросил я у Мауры, не обратив внимания на ехидство друга.
Она хмыкнула, смешно выпучив глаза, и самодовольно ответила:
– Мансур опоил меня сильной настойкой, отчего я до сих пор… ик… не могу собрать себя воедино, но твои тени… Они вытащили из меня эту дрянь, в то время как с остальными сотворили это. – Маура повела подбородком в сторону изломанных тел. – Выродок Исар пытался тянуть из меня силы, но твоя магия оказалась сильнее его. Хвала Творцу, ублюдок не успел выпить из меня жизнь, как из собственной сестры перед приходом сюда.
Я пораженно взглянул на свои руки, всего на миг подивившись новым границам магии, но тут же обернулся к Даниру. Он со всех ног бросился к Лире, которая потеряла сознание то ли от потрясения, то ли от душащих теней. Он перепрыгивал через тела врагов, словно через срубленные бревна, и отчего-то я истерично хохотнул.