Герш, которому Мансур доверил честь поведать нам о ритуале освобождения Аждархи, одной брошенной фразой сжал мне сердце железным кулаком:
– Ритуал лучше всего провести в день зимнего солнцестояния. По поверьям эта ночь особенно благодатна для колдовства. Сам воздух лучится силой в самую длинную ночь в году. И тогда мы освободим великого Аждарху! – распинался он.
Мансур то и дело находил меня глазами и счастливо улыбался, будто ребенок, получивший давно обещанную сладость. А я… я ощущала жгучую радость, что все мы будем слишком заняты Аждархой, и никто не хватится Эрдэнэ и Иглу.
Каждый взгляд на Мансура пробуждал во мне чесотку, ярость клокотала под ребрами, как варево в котле. Он все говорил и говорил, а я мечтала поскорей выскочить из холодного зала.
Моя теперешняя жизнь сотворена руками Мансура! И пусть началась она не на том месте, где я испепелила Арлана, но старая уж точно оборвалась там. И оно поможет мне понять, могу ли я доверять собственной матери. Если у нас осталось целых четыре дня, не считая сегодняшнего, то не воспользоваться подаренным временем глупо.
– Отец, могу я вернуться в Адрам до солнцестояния? – спросила я, когда поток лживых речей Мансура наконец иссяк.
Он окинул меня нечитаемым взглядом и твердо покачал головой:
– Эти дни ты останешься здесь. Уж прости, Амаль, но мне спокойней, когда ты под надзором. Так я могу быть уверен, что ты не выкинешь новую глупость вроде убийства очередного брата.
Чьи-то зубы заскрипели от злобы. Похоже, мои. Неприкрытое издевательство всколыхнуло пламя в крови! Кожа ладоней нагрелась, но я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Злость не стоила рухнувших в преисподнюю планов.
– Хорошо, я останусь.
– А где Игла? – спросил Мансур, похоже, только в этот миг вспомнив об ученице.
– Осталась в Адраме.
Он одобрительно кивнул и наконец закончил собрание. Пока уродцы разбредались кто куда, я улучила момент и попросила Геулу незаметно последовать за мной. Мансур растерял интерес к волхатам, оставшись в зале совещаний с Исаром.
Без понятия, где искать Илмара, я устремилась к комнате Эрдэнэ. Уж он-то поможет отыскать своего извечного должника. Кто бы совсем недавно сказал мне, что я добровольно обращусь за помощью к кадару, отрезала бы язык!
Нетерпение жгло пятки, пока за дверью слышались мягкие шаги Эрдэнэ и… женский голос. Бесы, он не один!
Наконец хозяин комнаты возник на пороге и окинул нас с Геулой пытливым взглядом.
– Иди к себе в комнату. Я скоро приду, – велел он и закрыл дверь перед моим носом.
– Вы собираетесь рассказать мне, что задумали, или предлагаете следовать за вами слепым котенком? – укоризненно прошептала Геула, при этом беспрекословно шагая следом.
– Я хочу искренности от своей матери, – так же тихо ответила я, стоило двери моей каморки закрыться за нашими спинами. – И вы обещали помочь мне найти ответы на вопросы.
– Что я должна отыскать?
– Меня интересует, знала ли она, что родной отец сотворил с моей жизнью. Я не могу не думать о том, сознательно моя мать следовала его плану или он обманул ее, как меня.
– Мансур принес вам много зла? – Геула села на край жесткой деревянной кровати, а я тем временем разглядывала сталактиты под потолком, не желая встречаться с ней взглядами. – Вы ненавидите его, и мне необязательно заглядывать вам в душу, чтобы прочесть это. Каждый взгляд на Мансура пылает сплошной ненавистью.
– Вы правы. Из-за него я лишилась лучшего друга и подобия семьи, которое у меня было. Глупо согласилась привести Нарам к кровавому восстанию, теперь же пытаюсь извернуться, как уж на сковородке, чтобы отступить от обещания. Я лишилась любимого человека из-за попытки разрушить план Мансура, и вынуждена жить с этим.
– Вы подозреваете, что ваша мать заодно с ним?
– Она заодно с ним, – отрезала я. – Но что-то внутри меня надеется, что это не совсем так.
– Как вы поступите, если я увижу, что она виновна? Убьете?
Я замерла, подавившись собственной злостью. До этого мгновенья мне не приходила в голову мысль причинить вред Мауре. Но что, если она и вправду сознательно лгала мне? Что, если Мансур ей дороже меня?
– Нет, – прошептала я. – Она – моя мать, и как бы там ни было, у меня не поднимется рука. Но если уж она окажется лживой тварью, то пусть забудет, что у нее когда-то была дочь.
Геула удовлетворенно кивнула и мягко улыбнулась. Наверняка она ждала именно такого ответа.