Когда экипаж наконец остановился, вокруг давно сгустилась мгла. Благодаря снежному покрову она не казалась кромешной. Вдалеке проступали остовы домов и сожженных сараев. Кажется, здесь когда-то бушевал пожар, теперь же головешки покрылись белой шубой.
Кучер остановил лошадей слишком далеко. Если нам предстояло дойти до пепелища, то придется карабкаться через сугробы.
– В каком-то из домов прячется банда злодеев. Они раздают листовки, в которых призывают к свержению власти государя, лгут о цесаревиче и сеют смуту в народе, – холодно сообщил мне мужчина, выбравшийся следом из экипажа. Казалось, его глаза-бусинки вот-вот проткнут меня насквозь, будто меч. Он следил за каждой моей реакцией, за каждым мимолетным движением. Несмотря на путаные мысли, я нутром чуял, что передо мной ищейка с мертвой хваткой. В казарме до сегодняшнего вечера незнакомец ни разу не появлялся. Возможно, он из таинственной Первой стражи, защищающей императора.
– Чтобы доказать преданность государю, ты убьешь их всех до единого и уничтожишь листовки. После тебя не должно остаться ничего, кроме мертвецов и пепла. Выполняй!
Приказ отзвучал, растворившись в ночной тиши, и мне не требовалось повторять дважды. Ноги сами понесли сквозь сугробы к развалинам домов. Робу вскоре намочили крупные снежинки, без остановки сыпавшиеся с неба. Я не ощущал озноба, только мокрую ткань, противно налипшую на свежие ожоги.
Ноги увязали в снегу, пока в висках билась одна-единственная мысль: «Убить всех до единого». Развалины ближайшего сарая оказались пустыми, как и два домишки. Удача улыбнулась мне в третьем – некогда двухэтажном строении с обвалившейся почерневшей лестницей. Дом казался давно мертвым, провалы окон зияли беззубыми ртами, но из-под дальней двери пробивался едва заметный свет.
Подкравшись, я призвал тени и окружил себя ими. Открыть дверь не составило труда, но старые петли едва заметно скрипнули. Кто-то в комнате пошевелился и что-то сонно пробормотал. Не услышав больше ни звука, я откинул черную ткань, которой для верности занавесили дверь, и проскользнул в комнату. Огарок свечи почти не освещал огромное помещение. Высокие окна тоже затянули черной материей, прямо на полу высились огромные стопки листовок. В дальнем углу комнаты, прямо на полу, вповалку спали несколько человек. Меня они, конечно же, заметить не могли – верные тени защищали маревом тумана. Из-за них я и сам ощущал себя кротом.
Не столе, где догорала свеча, валялись недописанные листовки. Я взял одну из них и вчитался: «Цесаревич Горислав жаждет смерти императора и своих братьев! Империя попадет в руки к шайке разбойников!». Убить всех до единого…
Я отбросил листовку и направился к спящим. Их оказалось девять – шестеро мужчин и трое женщин. Все молоды, не старше меня самого. Никто не обратил внимания на тихие шаги.
Тени, послушные моей воле, взметнулись, заполнили собой половину комнаты и обрушились на тех, кого мне приказали казнить. Внутренняя сила клокотала и молила позволить ей сотворить что-то воистину великое. И я позволил.
В мое тело потекла жизненная сила. Дрожь, что прокралась под кожу, исчезла без следа, тело будто бы окрепло и стало сильнее. Я больше не отдавал себя, извергая магию. Магия несла мне чужую жизнь… Чужие жизни…
Я сделал несколько шагов назад и прислушался к звукам наступающей погибели, доносящимся из темного марева. Возня, кряхтение, хрипы… Тени напирали, медленно, но верно душили всех, кто оказался внутри смертоносного марева, отбирали их жизнь, капля за каплей, и преподносили мне – хозяину.
Вскоре все стихло, но я не позволил мареву отступить. Душить дальше… Ослушаться приказа недопустимо. Выждав для верности еще несколько минут и убедившись, что источник жизни окончательно иссяк, я развеял тени и без интереса взглянул на переплетение рук, ног и ссохшихся тел. Приказ выполнен. Осталось уничтожить листовки.
Пламя свечи, покорное мановению руки, разрослось и ринулось к бумагам, пожирая их голодным зверем. Оно охватило кипы листовок, переметнулось на стол, деревянные табуретки, поглотило матрасы и мертвые тела на них. Нестерпимый запах дыма и горелой плоти заполнил ноздри.