– Где вы взяли яд? – изумилась я.
– Не думаешь же ты, что у племени кочевников есть только дурманящие отвары? – снисходительно протянул Эрдэнэ. – В загашнике тетки Эриф чего только не найдешь. Я бы мог и сам сварить такой яд, но сделать это в пещере незаметно невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи старой знакомой. Однажды я познакомлю тебя с ней. Полезная женщина, хоть и странная до дрожи.
Эрдэнэ с Илмаром тоже взвалили на спины вещевые мешки и взялись за руки. Из нас получилась забавная цепочка, укрытая плотной тенью. Уходить из пещеры насовсем оказалось… упоительно. Наконец-то это каменное пристанище выпустит нас из известняковых лап. Пусть же оно погребет под собой Мансура.
Мы устремились к месту, где всегда горел костер. Всего час назад оттуда отправился в Фадаят одураченный Мансур. Этой же дорогой сбегу я – главное разочарование в его жизни.
На улице нас уже ждали. Геула и Диша прятались за кухонной утварью, а Гарай притаился у входа в пещеру. Мы благополучно миновали блуждающие огоньки Закира под покровом теней Иглы и наконец сбросили с себя морок. Я вылила в костер склянку с кровью Мансура, ярко представив знакомую гостиную в имении Тира, и пламя бешеным зверем взметнулось к небу.
– Вы уж простите, но я в огонь не полезу. Полечу своим ходом, – буркнул Илмар.
– Да кому ты нужен со своими гадами, – тут же раздалось ворчание Рефа. – Исчезни, чтоб и духу твоего здесь не было. Гнилью несет, аж в носу свербит.
– Возьми с собой Гарая, – не обратив на Рефа внимания, попросила я. – Огонь вредит его коже.
Белесый с благодарностью покосился на меня и несмело улыбнулся. Я ободряюще похлопала его по плечу. По моей вине беднягу помотала жизнь, как и всех, кто решил примкнуть ко мне.
Илмар схватил Гарая за руку, и вокруг них взметнулись бесформенные фигуры низших демонов, которые тут же их и поглотили. Еще пару мгновений я смотрела на то место, где они только что стояли, но стоило перевести взгляд на вход в пещеру, как в горле застрял очередной глоток воздуха. Мы предусмотрительно потушили жаровни, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но Маура в них не нуждалась. Рядом с ней парил сгусток пламени, освещавший матери дорогу.
Она зябко завернулась в бархатный халат, расшитый лилиями, и усмехнулась так знакомо, будто перед нами вновь предстала известнейшая ведьма Даира, любовница воеводы, самая влиятельная женщина столицы.
Эрдэнэ застыл, выступив на шаг вперед. Неужели решил защищать меня даже от матери?
Я не двинулась с места, ожидая, пока Маура подойдет сама. Так она и сделала. Ее походка была полна скрытой силы. Я смотрела на мать с той же гордыней, которая читалась на ее лице. Мы вновь сошлись в безмолвном поединке.
– Оказывается, я хорошо тебя знаю, Амаль. Ты предсказуема, даже если мнишь иное. Мансура, к сожалению, обмануть проще, чем меня. – Маура выплюнула эти слова мне в лицо, отчего я только широко улыбнулась.
– А я и не стремилась обмануть тебя. Разве ты что-то значишь в этой игре? Прости, но я играю с Мансуром, а не с его придатком, – выпалила я и ощутила, что клубок обид, затаенных на мать, наконец разматывается. – Ты сделала выбор, встала на сторону предателя, поэтому не смей делать вид, что знаешь меня.
– Ты до сих пор лелеешь в сердце обиду, подпитанную неизвестно кем. Кто-то оговорил Мансура, а ты поверила другому человеку, а не собственному отцу.
– Интересно, почему? Дайте-ка подумать. Наверное, потому что он двадцать лет только и делал для меня, что ничего.
– Это я рассказала Амаль, что видела в пещере кадара, который охотился на нее, – влезла Игла и выступила вперед. Над ее плечом тут же возник Реф и презрительно фыркнул.
– Ты? – Маура не сумела скрыть изумление.
– Я. Неожиданно, Маура? Наконец я вновь обрел тело и могу взглянуть в твои бесстыжие глаза. Скажи, разве тебя не мучила совесть, когда ты смотрела на Данию? Неужели вы обманывали бы ее до самой смерти? Разве она не заслужила знать, кто ее брат?
– Так это ты… – выдохнула Маура.
– Я. Жаль, что не смог сделать этого раньше – до того, как твой благоверный велел Дании опоить Амира и бросить его беспомощным в одиночестве.
– Семья Иглы – это мы.
Едва эти слова сорвались с губ матери, я фыркнула и отрезала:
– Лживая семья не нужна ни ей, ни мне. Мансур – паук, а ты запуталась в его паутине сильнее всех. Жаль, что я так и не стала для тебя важней его.
– Вы никуда не уйдете! – рявкнула Маура, кажется, пропустив мои слова мимо ушей.