– Если они не сели на своего быстрого коня еще несколько месяцев назад, – резко возразил Валин.
Его сводило с ума то, что он не знал точно, что именно случилось с его отцом. Заметив, что до боли стиснул кулаки, он усилием воли заставил себя разжать пальцы.
– Вал, – успокаивающе заметила Лин, – тебя послушать, так там прямо какой-то великий заговор.
– Наверняка просто какой-нибудь недовольный болван, которому жизнь была не дорога, – добавил Гент.
«Великий заговор»… В точности так и сказал ему эдолиец.
– Я должен поговорить с Ралленом, – сказал Валин.
Лин вздернула бровь.
– С этим куском дерьма?
– Что поделать, он старший инструктор.
– Ох, не напоминай! – фыркнула Лин.
– Это означает, что он решает, кто может покинуть Острова и когда. И с какой целью.
– Ты хочешь взять отпуск?
– Я мог бы добраться до Костистых гор меньше чем за неделю. Кто-то должен дать Кадену знать о происходящем.
Какое-то время Лин рассматривала его, словно не веря, затем поджала губы:
– Ну что ж, удачи тебе.
Какие бы мифы и легенды ни окружали это место, Гнездо – здание центрального командования кеттрал – не выглядело чем-то особенным. Для начала, несмотря на свое имя, оно вовсе не ютилось на верхушке рокового утеса. В действительности это было приземистое строение посередине плоского участка земли в нескольких сотнях шагов от гавани. Оно даже не было укреплено. Когда живешь на острове, который расположен в сотнях миль от ближайшего побережья и охраняется единственным в мире летным боевым подразделением, нет большой необходимости в укреплениях. Всего лишь несколько ступеней вели к длинному, низкому каменному строению, обращенному фасадом к плацу. Оно могло бы служить конюшней какому-нибудь провинциальному дворянину или же складским помещением умеренно преуспевающему торговцу. И тем не менее именно в этом невзрачном здании командование Гнезда принимало решения и отдавало приказы о свержении правителей и завоевании империй.
Валин взлетел по ступеням, даже не заметив их, ударом кулака открыл дверь и углубился в каменный коридор, высекая ботинками искры из каменных плит. По сторонам коридора шел ряд одинаковых красно-коричневых дверей, на которых не было ни табличек, ни каких-либо опознавательных знаков для помощи вновь прибывшему: если ты не знал, где найти человека, к которому пришел, тебе нечего было делать в этом здании. Валин остановился перед кабинетом Якоба Раллена, старшего инструктора кадетов. Вообще-то следовало бы постучать, но Валин был не в том настроении, чтобы соблюдать правила вежливости.
Раллен был одним из немногих людей на островах, не обладавших характерной для кеттрал брутальной внешностью. На самом деле его вообще было трудно принять за солдата. Эти острые глазки-бусинки и постоянно потеющая лысина больше подходили мелкому чиновнику, нежели воину, и если не считать короткого ножа, какие носили за поясом все кеттрал, Валин подозревал, что он не брал в руки оружия уже лет пятнадцать. Конечно, он, как и все, ходил в черной униформе, но тело его было толстым, чтобы не сказать жирным, и, когда он вставал, его живот непристойно нависал над брючным ремнем. «Наверное, поэтому он и не встает», – подумал Валин. Сам он стоял навытяжку, заставляя себя сохранять молчание в ожидании, пока начальник поднимет голову от лежащего перед ним документа.
Раллен поднял вверх толстый палец.
– Ты прервал меня посередине важного дела, – продудел он, не отрывая взгляд от столбиков цифр на пергаменте, – поэтому тебе придется подождать.
Важное дело не казалось таким уж важным – несколько перепачканных жиром листков по соседству с тарелкой полусъеденного куриного жаркого, – но Раллен любил заставлять людей ждать. Демонстрация власти, по-видимому, приносила ему не меньшее удовольствие, нежели набивание брюха едой.
Валин глубоко вздохнул. В тысячный раз он пытался найти в себе хоть искорку симпатии к этому человеку. В конце концов, это не было выбором Раллена – становиться беспомощным инвалидом. Некогда он сумел пройти Халову Пробу и даже летал на задания – как минимум на одно задание. Он сломал ногу во время ночной высадки и с тех пор не мог ходить без помощи палки. Жестокая участь для человека, который провел восемь лет в тренировках, и Раллен не сумел принять ее с достоинством. По всей видимости, он ненавидел всех, кому повезло больше, чем ему – и Валин, с его императорской родословной и детством, проведенным в роскоши, неизбежно оказывался на самом верху списка.