Он вернулся к изучению строк, но мысль уже ушла, сбежала, улетучилась, увлеченная дуновением ветра туда, где за занавешенной дверью в глубокой задумчивости замер в кресле первый министр короля Людовика XIII – Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье. Отец Жозеф покачал головой: он не любил, когда кардинал задерживался допоздна в одиночестве. Это означало, что ум его высокопреосвященства – острый ум ученого и политика – напряженно работает над какой-то очередной проблемой. Ближайший помощник ревниво считал, что любое решение кардинала, принятое без его, отца Жозефа, совета и деятельного участия, в итоге выглядит чуть хуже, чем могло бы. Он вновь перекрестился, прося у Господа прощения за самолюбивые мысли.
Наконец до него донесся торопливый неразборчивый шепот, и капуцин облегченно выдохнул: Ришелье всего лишь репетирует речь, с которой должен выступить на следующей неделе. Речь – это ничего. Много раз проговорив ее самому себе, кардинал непременно позовет советника, начальника своей тайной канцелярии, чтобы повторить вслух и узнать его мнение. Да, да, речь – это ничего. Пусть.
Однако монах даже не подозревал, насколько ошибочны его выводы. Не извечные сквозняки Лувра, неведомо как рождающиеся с заходом солнца и неведомо где растворяющиеся с рассветом, были виной дрожанию лепестка света. Не репетиция обращения к членам королевской семьи заставила кардинала разомкнуть уста в тишине пустого кабинета.
– Сударь, – приглушенно прошептал Ришелье, глядя прямо перед собой и хмуря брови, – я знаю, что вы уже здесь. Извольте сделать так, чтобы я мог вас видеть.
В углу, куда не дотягивался свет масляной лампы, на фоне задрапированных темным бархатом стен проступил силуэт мужчины в дорожном плаще и с широкополой шляпой в руках. Мужчина сделал шаг вперед и, придержав рукой длинную шпагу, застыл в глубоком поклоне.
– Ну, довольно, довольно, господин де Бреку, – все так же тихо проговорил кардинал и нетерпеливо дернул ладонью. – Распрямитесь и подойдите ближе, я хочу видеть ваше лицо, а не темя.
В свете лампы стало видно, что странный ночной посетитель чрезвычайно худ и бледен. Тонкий, с небольшой горбинкой нос, запавшие глаза, заострившиеся скулы – все это делало внешность мужчины неприятной, отталкивающей. Неживые синеватые губы и сухая, пергаментная кожа лица лишь усиливали впечатление, и на ум невольно шло сравнение с мертвецом. Тем не менее кардинала такой облик давно уже не смущал. В свое время, замучившись разбираться со странностями дальнего родственника (так же, как и Ришелье, носящего родовое имя дю Плесси), кардинал махнул рукой на загадки внешности и способностей барона де Бреку. Важнее было то, что этот господин умудрялся выполнять задания самой невероятной сложности. В конце февраля Ришелье отправил своего агента в месячный отпуск – и отсутствие барона не замедлило сказаться на решении некоторых проблем, требовавших виртуозности и полной секретности. Но отдых необходим даже незаменимым людям – это кардинал понимал отчетливо. В конце концов, каникулы где-то в провинции закончились аккурат тогда, когда де Бреку потребовался для деликатного дела, поручить которое кому-либо еще Ришелье вряд ли бы осмелился. И вот теперь он явился с отчетом.
– Мне сказали, что вас нет в Париже…
– Монсеньор, я прибыл, как только смог, даже плащ не сменил.
– Чем вызвана задержка? – пытливо глядя на барона, спросил кардинал. – Разве все не было окончено еще вчера ночью?
– Девица Купе наотрез отказалась покидать Фонтенбло без своего сопровождающего, виконта д’Армаль-Доре. А он по ряду причин был не в состоянии сесть в седло до нынешнего вечера.
– Д’Армаль-Доре? Сын Бранкаса? Он замешан?
– С вашего позволения, монсеньор, он просто влюблен в девицу.
– Вот как! И тем не менее сопровождал ее в Орлеан? Принес свою влюбленность в жертву или просто не догадывался о цели ее поспешного отъезда из Парижа? Впрочем, с ним мы разберемся потом. Что-то еще?
– Там был дозорный, – сообщил де Бреку. – Он ничего не видел, – тут же поспешил добавить он, – но оказался настолько подозрительным, что некоторое время караулил меня…
Ришелье нетерпеливо дернул кистью:
– Это меня вообще не касается! Давайте обойдемся без таких подробностей, сударь. Надеюсь, вы решили эту проблему, а большего мне знать и не требуется.
– Мой отряд к вашим услугам! – Барон вновь изогнулся в поклоне.
– Отряд… – задумался кардинал. – Нет, сын мой, отряд сегодня не понадобится. А вот поменять одежду вам все же надлежит. Дело предстоит конфиденциальное, однако вам придется быть на самом виду.