-- Заворачивайте в "Лиса", уважаемый Балыз, -- раздавим за встречу по "мерзавчику"! -- вводя гнедую в поворот, крикнул старик.
-- Пренепременно, уважаемый Хабуа, раздавим. Как без этого, -- толстяк тронул возницу за плечо и, указывая направление, ткнул пальцем вслед удаляющейся повозке: -- За ними давай.
Караван выворачивал к "Лису"...
***
Среди прочих сновавших возле трактира людей цепкий взгляд Тэйда выделил молодого, круглолицего онталара с простым тисовым посохом у колена и трубкой-калабашкой в зубах. На Саиме (а именно так онталара и звали) был простой серый балахон, который, пожалуй, знавал и лучшие времена, а то и вовсе иного хозяина. Тэйд соскочил с повозки, и, сладостно потянувшись, кивком головы указал на молодого онталара.
-- Вот он, красавчик! Хорошо хоть бороду сбрил, бродяга!
-- Так это и есть твой друг? Я мог бы и догадаться, -- крякнул старик, неспешно спускаясь наземь.
-- Здоровья и блага, уважаемый Хабуа, -- приветствовал его Саима. -- Как там Узун, стоит ещё? Рад тебя видеть, Тэйд!
-- Стоит Узун, стоит, что ему сделается? -- Хабуа похлопал Тэйда по плечу и, как показалось юноше, пронаблюдал за его реакцией.
"Неужели подметил, старый пройдоха, как меня на кочке тряхнуло?" -- подумал Тэйд. Он схватил суму и направился навстречу другу.
-- Ну не буду вам мешать, ребятки, -- бросил ему в спину Хабуа. -- Пойду перекушу. Вечером жду вас в "Лисе", -- он ткнул в сторону трактира трубкой. -- Поговорим, вайру выпьем.
Саима кивнул и ответил за двоих:
-- Обязательно будем, -- подойдя к Тэйду, молодой онталар осторожно обнял его за плечи. -- Ну, ты как? Держишься?
-- Куда я денусь, -- с обречённостью, давно ставшей привычкой, ответил Тэйд, улыбаясь.
-- Болит?
-- Немного. Ты-то как?
-- Хорошо. А у нас с тобой, между прочим, есть одно дело.
-- Да ну?! -- Странно, но новость эта, признаться, несказанно взбодрила Тэйда.
-- Пойдём, расскажу, -- Саима интригующе поиграл бровями, из складок его капюшона выглянула забавная мордочка пееро.
-- Ой, -- Тэйд встретился с любознательным зверьком взглядом.
-- Знакомься, это Вир.
Пееро наклонил голову и подвигал носом, принюхиваясь.
-- Вир, это Тэйд, -- Саима поднёс ладонь левой руки к лицу и через прореху (у него не было среднего пальца) взглянул на друга.
"Ах ты ж, беда какая, -- внутренне содрогнулся Тэйд, представив себе процедуру "слияния" будущего сиурта со своим пееро. -- Больно поди Саимке было. Хотя почему беда? Обычное, для сиурта, дело... для ученика сиурта".
Вир с любопытством оглядел Тэйда чёрными, точно угольки, глазками. Его серая с серебристым отливом гладкая шёрстка, украшенная тёмно-коричневыми полосами, переливалась и играла в ярком свете Лайса.
Любопытный зверёк перескочил на плечо Тэйда и принялся его обнюхивать.
-- И давно вы...
-- Два месяца как, -- не дожидаясь конца вопроса, оборвал друга Саима.
-- Что ж, поздравляю! А кольцо когда получишь?
-- О! -- отмахнулся Саима. -- Года через три-четыре, не раньше, да и то если повезёт сдать экзамен с первого раза. И тест на совместимость с Виром удастся пройти.
-- А если нет?
-- Тогда ещё лет пять ждать.
-- Строго. А без кольца тебе что можно?
-- Ничего нельзя.
-- То есть от тебя как от мага пользы не больше чем от этой колоды? -- Тэйд ткнул мыском сапога в старое рассохшееся корыто, лежавшее у обочины.
-- Хорошее сравнение. Выходит что так.
-- Всё равно поздравляю. Сейчас ты гораздо ближе к званию сиурта, чем год назад.
-- Спасибо, -- с патологической ревностью в голосе произнёс Саима, кивая на ластящегося к Тэйду пееро. -- А ты ему понравился.
-- Ещё бы! Ты-то поди обкурил его своим дешевым "горлодёром", вот он и не знает, как от тебя сбежать.
-- Сейчас и тебя обкурю, идём уже! Проголодался?
-- Есть немного.
Вир успокоился, и Тэйд, наконец, получил возможность осмотреться.
Они стояли под большой бронзовой вывеской, покачивавшейся на цепях. Выпуклая надпись гласила: "Лис и Ягнёнок". Одноимённые зверюшки возлегали в вальяжных позах по волнистому верху.
По прихоти мастера, изготовившего вывеску, хитрый и коварный Лис коротал время в обнимку с коляской колбасы и кусом ноздреватого сыра в лапах. Ягнёнок же, наоборот, был наивен и добр, что, впрочем, не мешало ему опрокинуть кружку-другую эля, о чём свидетельствовали две большие баклажки с пенными шапками поверху, кои он с трудом удерживал в неверных копытцах.
***
-- Ну, рассказывай, -- потребовал Тэйд, бросая берет на стол, -- что там у нас за дело?