— Знаешь, — сказал паренек, — я так думаю, ты лучший из всех, вот что.
— Спасибо, — повторил фехтовальщик. Он положил на стойку несколько монет.
— Знаешь, — Мальчишка неловко теребил прицепленный у него на боку меч, — я тоже дерусь. У меня есть понятие, вишь ли… если тебе нужен слуга или кто еще.
— Не нужен, — сказал фехтовальщик.
— Ну, знаешь, — гнул свое паренек. — Я мог бы, типа, разводить огонь по утрам. Носить воду. Еду готовить. Может, когда ты упражняешься, я бы мог… ну, если тебе нужен кто-то, чтобы чуток пособить…
— Нет, — сказал Сент-Вир. — Спасибо. Ты можешь учиться в школе — таких немало.
— Ну да, но у них нету…
— Я знаю. Ничем не могу помочь.
Он пошел прочь, чтобы положить конец спору. Парнишка двинулся было за ним, но потом отстал.
***
На другой стороне площади Ричард повстречал своего приятеля Алека.
— Ты побывал в схватке, — немедля определил тот. И добавил с легким упреком: — А я всё пропустил.
— Какой-то тип налетел на меня у клеток с попугаями. Это было забавно. — Сейчас воспоминание о происшествии уже вызывало у Ричарда улыбку. — Я не видел, что он идет, и сперва решил, что это землетрясение! Мечи покинули ножны прежде, чем он успел извиниться — если, конечно, он собирался. Он был пьян.
— Ты его не убил, — закончил за него Алек, будто наперед зная конец истории.
— Не здесь же. В этой части города такие номера у Стражи не в чести.
— Надеюсь, ты там не попугая опять присматривал.
Ричард ухмыльнулся, шагая рядом со своим рослым другом. Это был давний спор.
— Они такие яркие, Алек. И ты мог бы научить его разговаривать.
— И позволить какой-то пичуге стащить перлы моей мудрости? К тому же, птицы питаются червяками. Только ловить червей мне и не хватало.
— Они едят хлеб и фрукты. На этот раз я спросил.
— Слишком дорого.
Они миновали благочинную часть города, направляясь вниз, к пристани. На другой стороне реки расположился недосягаемый для закона квартал, именуемый Приречьем, где фехтовальщик жил бок о бок с шулерами и мошенниками. Для такого человека, как Алек, который с трудом мог отличить один конец ножа от другого, это было небезопасное место, но мечник Сент-Вир ясно дал всем понять, что случится со всяким, кто тронет его друга. К чудакам Приречье относилось снисходительно. А уж рядом с лучшим здешним фехтовальщиком долговязый грамотей с его студенческой сутулостью и аристократическим выговором становился человеком даже значительным.
— Если на тебя нашел стих швыряться деньгами направо и налево, — настаивал Алек, — почему бы тебе не нанять нам слугу? Нужен же тебе кто-то, чтобы чистить твои сапоги.
— О своих сапогах я и сам позабочусь, — уверенно заявил Ричард. — Это ты мечтаешь обзавестись побегушкой.
— Да, — охотно согласился Алек. — Еще бы. Чтобы кто-то ходил на рынок за покупками, отваживал посетителей, разводил огонь, когда холодно, и приносил нам завтрак в постель…
— Сибарит, — сказал Сент-Вир. — На рынок ты можешь сходить и сам. А я прекрасно отваживаю «посетителей». Не понимаю, с чего ты взял, что какой-то незнакомец должен поселиться с нами под одной крышей. Если тебе хочется такой жизни, надо было… — он умолк, опасаясь сказать что-нибудь непростительное. Но Алек, охваченный одним из своих непредсказуемых умонастроений, сменявшихся, как ветер над маленьким озерцом, весело закончил за него:
— Надо было остаться на Всхолмье с моими богатыми родственниками. Но они никогда не убивают людей — во всяком случае, не в открытую, всем на радость. С тобой куда как веселее…
Ричард сжал губы, безуспешно пытаясь спрятать улыбку.
— Любим только за мое орудие, — заметил он.
Алек произнес, тщательно подбирая слова:
— Имей я склонность отпускать вульгарные остроты, ты бы сейчас очень смутился.
Ричард, который не смущался никогда, откликнулся:
— Как славно, что ты не из таких. Что ты хочешь на обед?
***
Они отправились к Розали, где в холодном зале полуподвальной таверны ели мясное рагу, толкуя о делах с приятелями. То была обычная мешанина из реальных событий и людской молвы. На том конце города объявился новый фехтовальщик, утверждавший, что был-де заграничным чемпионом, но чья-то кузина, что работала в услужении, признала в нем бывшего камердинера лорда Эврила, только поднаторевшего в фехтовании да выкрасившего усы… Хьюго Севилл докатился уже до того, что нанялся порешить жену какого-то нобиля… а может, его только хотели нанять… или кому-то помстилось, что наняли.
Нобили, если у них была работа для Сент-Вира, обычно посылали о том весточку к Розали. Но сегодня его никто не спрашивал.
— Только какой-то вздрюченный дурошлеп заходил, искал богатую невесту.
— Как и все мы!
— Уймись, Рэг, эта не про твою честь — удрала уж с каким-то мечником.
— А мы его знаем?
— Не-а… с попридуманным мечником… с ним все девицы сбегают, да только потом оно выходит, что он конторщик у ихнего папаши.
Большая Мисси, трудившаяся подстилушкой в заведении Глинли, обхватила Ричарда могучей рукой.
— И я бы не прочь сбежать с мечником.
Сидя, он доставал ей только до обширной груди, на которую откинулся, улыбаясь Алеку и чуть вызывающе приподняв брови.
Алек заглотил наживку:
— Осторожно, — предупредил ее долговязый грамотей, — он кусается.
— Ух ты, — хитро сощурилась Мисси. — А ты, милашка?
Алек попытался скрыть прилив упоения. Его еще никто не называл милашкой, тем паче — женщины, за прелести которых платили звонкой монетой.
— Еще бы, — парировал он, постаравшись вложить в свои слова все убийственное высокомерие, на какое был способен. — Больно.
Мисси выпустила Сент-Вира, двинувшись к его высокому молодому другу.
— Вот так славно… — сипло выдохнула она. — Люблю дикарей. — Ее огромные руки нацелились на него, как флюгер на порыв ветра. — Иди ко мне, сладенький.
Толпа завсегдатаев питейного заведения Розали взвыла в исступлении.
— Мисси, не покидай меня ради этого мешка с костями!
— Прощавай, Алек! Расскажешь, как оно сладится!
— Попробуй, парень, может, тебе еще понравится!
Вид у Алека был такой, будто ему хотелось провалиться сквозь землю. Он не сдавал позиций, но его уже давшая трещину надменность предательски ускользала.
В последнюю минуту Ричард сжалился над ним.
— Я сегодня видел свадьбу, — обратился он ко всей честной компании.
— Ну да, — откликнулась Люси. — Мы слыхали, ты убил одного из охраны. Заставил их, наконец, отработать свои денежки, а?
— Думал, ты не работаешь на свадьбах, мастер Сент-Вир. — Сэм Простофиля огляделся, ища одобрения своему остроумию. Всякий знал, что Сент-Вир презирал эту работу.
— Я и не работаю, — ответил Сент-Вир. — Это потом было. И я его не убил. Тима Как-его-там.
— На серьез! Тима Ландраса? Лопоухий такой, с жидкими усами? А трындел, что повредился, сверзившись с лестницы. Брехло паршивое!
— Свадьбы — это не для Ричарда, — вступил в разговор Алек. Хоть к нему и вернулся апломб, но взглядом он продолжал настороженно следить за Мисси на другом конце зала. — Купля-продажа невест претит его нравственным устоям.
— Ничего подобного. Просто, эскортировать свадьбы — скучная работа. Теперь это всё только для вида, богачи желают показать, что могут себе позволить мечников, для пущей помпы. В этом нет…
— Вызова, — закончил за него Алек. — Знаешь, ты повторяешь это так часто, что уже мог бы положить на музыку и распевать свою балладу на улицах. Богачам повезло, что другие фехтовальщики не так горды, чтобы брезговать их деньгами, а то нам бы никогда не увидеть ни одной невесты, счастливо устроенной на ночлег. Какую награду объявили за беглянку? Ведь была награда? Или товар уже с гнильцой?
— Денежки в обмен на наводку. Да только топать за ними придется на Всхолмье.
— Я на Всхолмье ни ногой, — с гонором объявила Люси. — Была уж, хватит. Ну и не знаю, выдала бы я девчонку, что сбежала из-за любви…
— Ишь ты поди ж ты, — зычно отозвалась Розали с другого конца таверны, — так-то ты это называешь?