Открыв глаза Вишена увидел, что Боромир, словно окаменев, сжимает в руке что-то светящееся и продолговатое, а остальные зажмурились и замерли, касаясь бревен, по которым течет, струится мерцающий поток радужного света, поглотив руки до локтей. А потом сияющий меч в руках Боромира вдруг полыхнул пламенем и взорвался, развалившись на мелкие осколки; они словно падающие звезды рассыпались вокруг. Костры сразу же погасли, стало темно, лишь ночное небо нависло над поляной, будто удивляясь – что это там внизу происходит?
Вишена отнял руку от бревна и встал одновременно с Тарусом.
«Странно, – подумал он, – совсем не затекли ноги. А ведь долго сидел…»
Остальные тоже поднимались. Только Боромир неподвижно остался сидеть в центре квадрата.
– Не трогайте его, – сказал Тарус предостерегающе. – Он не здесь. Не мешайте ему вернуться.
Все тихо отошли. Боград развел костер на старом месте и они собрались вокруг него. Бревно, прежде стоящее торчком, упало и обуглилось; никто не заметил когда.
Боромир «возвращался» долго. Полночь давно прошла, когда он шумно вздохнул и шевельнулся. Тарус с Боградом кинулись к нему и вскоре вернулись к костру уже втроем. Боромир выглядел так, словно бегал с чертями наперегонки и только-только отдышался. С тех пор он сильно изменился – из добряка и домоседа превратился в непоседу и драчуна. Его и назвали позже так – Боромир-Непоседа. Когда умер его отец следующей зимой, Боромир возглавил боевую дружину и в том же году многие недруги испытали на себе крепость его руки и остроту меча.
А в ту памятную ночь они, каждый по-своему ошеломленный, вернулись в Пяшниц и более никогда об этом не говорили. Вишена видел, что Тарус ходил наутро в лес, но зачем – пытать не стал.
Каждый из семерых вспомнил сейчас эту ночь и заново пережил ее Боград усмехался, неизвестно чему, остальные ждали, что же скажет Тарус.
Чародей смотрел на семерку долго и пристально.
– Я вернулся потом на ту поляну. И собрал все, что осталось от меча – двадцать один осколок.
Вишена вздрогнул, потому что догадался зачем. Это же материал для нового меча, и кто знает, какими свойствами он будет обладать!
Тарус щелкнул пальцами; откуда-то сзади ему подали клинок в ножнах. Неторопливо и почти беззвучно чародей освободил его.
– Из них снова отковали меч, – сказал Тарус. – Три года заготовка дозревала в болоте. Год жарилась у огня в печи и еще три пролежала в холодном пепле. Это не просто отточенная лента стали.
Все взгляды скрестились на сверкающем клинке. Чародей протянул меч Боромиру, медленно и торжественно. Боромир встал.
– Это твое оружие, Боромир-Непоседа. Да поможет тебе оно в битвах, и сегодня, и всегда.
Непоседа принял меч, оглядел его, взволнованно и пристально, коротко поцеловал. Изумруды на гарде на миг вспыхнули и погасли.
А Вишена вдруг медленно извлек из ножен свой меч и все увидели, что они с Боромировым родные братья, от клинка до изумрудов.
– Тарус-чародей, что ты на это скажешь? Это меч моего отца.
А сам подумал: «Что-то сегодня много мечей-близнецов. Чересчур».
Подумал и улыбнулся.
3. ЗА КНИГАМИ
Тарус взял меч у Вишены из рук и некоторое время пристально разглядывал. Потом поднял взгляд и спросил:
– Говоришь, отцов меч?
Вишена кивнул.
– Давно ли он у тебя?
– Второй год.
– А у отца?
На это Вишена пожал плечами:
– Сколько себя помню.
Тарус повертел меч в руках, отыскал клеймо мастера – он было решил, что оба сработал один и тот же мастер-оружейник, но знаки были разные.
– Знаешь ли, откуда он у отца?
Вишена не знал.
– Нет, Тарус, не знаю. Отец сказал лишь, что изумруды на нем волшебные – нечисть чуют, да клинок посеребрен, его черти, вовкулаки и прочее отродье тоже опасаются.
– Неспроста это, – покачал головой Тарус, возвращая меч, – но не бойся, зла в нем нет, изумруды – каменья добрые. Чую, светел сей меч, не раз выручал хозяев своих от всяких напастей. Верь в него и береги, Вишена. И ты, Боромир, что услыхал – запомни, ибо мечи ваши, ровно братья, близки и похожи. Может, вместе они еще сильнее станут.
Вишена и Боромир переглянулись с улыбкой. У воинов-побратимов мечи-побратимы. Сила!
Тарус, тем временем, сел и положил ладони на стол. Волшебные мечи скользнули к ножны, все вновь приготовились слушать.
– Слыхали вы когда-нибудь о Книге Семидесяти Ремесел?
Сидящие в комнате напряглись – каждый, хоть раз в жизни, хоть краем уха, да слышал об этой полумифической Книге. Сказывали, много-много лет назад жил на свете мастер-умелец Базун. Приходилось ему и плотником быть, и кузнецом, и оружейником, и ткачом, да все казалось, что мало умеет. А поскольку посчастливилось ему еще в детстве грамоте обучиться, стал Базун все секреты мастерства собирать да записывать. Захватило его это дело – страсть. Долго собирал, и как-то раз встретил он бродягу-полешука, ничем особо не примечательного, однако рассказывавшего разные невероятные вещи. Вот этот-то бродяга и поведал ему, что есть на белом свете Книга Семидесяти Ремесел, где описаны такие тайны мастерства, какие и не снились нынешним умельцам. Книга очень древняя, написана давным-давно, задолго до Длинной Зимы, когда люди знали и умели во сто крат больше, чем ныне. И сказано там обо всем – и как металлы разные плавить, и как из них орудия всякие мастерить, и как дворцы строить, и корабли не чета теперешним моноксилам, и даже будто бы сказано, как летающий корабль справить и как на нем потом в небе летать. Пытались найти Книгу эту, многие тратили на поиски всю жизнь. Несколько раз ползли слухи, будто, бы нашли, да так и оставалось это слухами. Купцы и северные князья готовы были заплатить за книгу золотом, жемчугом – чем угодно, но не за что пока оказывалось платить.
И Базун стал ее искать. Сорок два года ходил он по ближним и дальним селениям, доходил и до скифских, и до варяжских земель. Все даром. О книге мало кто знал, а кто и знал – ничем не мог помочь. Умер Базун в пути, в поиске, и осталась после него записанная им самим история хождения за Книгой Семидесяти Ремесел. И тогда о ней заговорили люди, по следам Базуна пошли сотни бродяг-мечтателей и алчных гонцов за наживой, но Книга так и не была найдена. Со временем число искателей поубавилось, но в память людскую она вошла прочно и надолго.
Тарус всматривался в лица собравшиеся, замечая блеск в глазах, азартно сжатые кулаки, и понял: они пойдут за ним куда угодно, хоть к чертям в зубы, хоть к лешим на блины.
– Я знаю, где эта Книга, – твердо сказал Тарус. – И не только она. Целых девять Книг – девять! Там все секреты древних, не одни ремесла, а и магия, земледелие, звезды и предсказания, места, где водятся золото, каменья, железо, уголь – все! И это будет наше, доберись мы до этих книг. А будем знать много, будем уметь много – сильной станет земля наша, не осмелятся более хазары да печенеги, варяги да норманны набеги совершать, чинить нам смерть и разорение.
Тарус остановился, перевел дух. Остальные внимали, боясь пошевелиться и затаив дыхание.
– Осталось одно – пойти и взять их, все девять Книг. Это пошибче и потруднее Северного Похода. Боромир-Непоседа, согласен ли ты возглавить дружину? Пойдут ли за тобой твои витязи?