— Да, хороший лучник, такой, как твой побратим, нам бы пригодился. — Кен замолчал и скрипнул зубами от напряжения. — А еще лучше — рота королевских лучников, или взвод пограничной охраны Атвианского Союза.
С этими словами он помог рыжебородому подтянуться.
Не успев толком устроиться на раздвоенном нижнем суку, флоридянин взмолился:
— Подбери мою секиру, Кен!
— Да что с ней станется. — Атвианец с трудом оттащил от ствола тушу волка, поминутно поглядывая на дальний берег ручья. — Они не едят железо.
И все же он оставил мертвое тело хищника, подобрал обломок и шагнул к дереву, тяжело отдуваясь. Вспомнив про свой нож, он поискал глазами и вытащил его из земли с кислой улыбкой.
— Вот и стая, — сказал без особых эмоций Аграв, и Кен с быстротой белки взлетел вверх.
Три волка, размером поменьше, чем первый, появились из кустарника. Они не торопились переходить мелкий водоем, принюхиваясь к запаху крови.
— Давай перевяжу, пока ты не истек жизненным соком, — сказал атвианец.
Но Аграв его перебил:
— Кажется, эти твари неплохо прыгают? — И грузно полез выше.
Кен, захохотав, едва не свалился вниз. Отсмеявшись, он последовал примеру приятеля.
Волки, разворошив брошенные солдатами мешки и не найдя в них ничего съедобного, двинулись через ручей, плотоядно глядя на засевших в кроне людей. Кен тем временем разрезал на Аграве сапог и сбросил его вниз, потом снял свой пояс и перетянул ногу выше раны.
— Хлеб есть? — спросил он.
— Что? — переспросил Аграв, зачарованно глядя на то, как трое хищников поглощают труп своего вожака, вырывая сильными челюстями громадные ломти мяса и легко дробя кости.
— Хлеб, говорю, у тебя в сумке остался? — зло повторил свой вопрос атвианец.
— Ты, что, собираешься их кормить крошками, как королева Лучар дрессированных павлинов? — изумился флоридянин.
— Кажется, волк неплохо приложил тебя загривком о дерево, — пробормотал Кен, вытащил из сумки приятеля черствый хлебец, поискал глазами и потянулся к паутине, натянутой между мелкими ветвями.
Щелчком стряхнув с паутины капельки росы, атвианец сгреб ее ладонью, пожевал кусок лепешки, вставил в мякиш серый комочек вместе с несчастным насекомым и невозмутимо сунул в рот.
Краем глаза следя за пиршеством у ручья, Аграв не сразу разобрал, что делает Кен.
— Да ты рехнулся, друг! Спорить не буду, северные волки — звери серьезные, не чета степным ушастым лисицам и сумчатым хорькам, но не до такой же степени, чтобы травиться до смерти! Глядишь, пронесет. И не в таких передрягах бывали. Выплюнь эту гадость, слышишь, Кен!
Атвианец, не слушая разглагольствования флоридянина, выплюнул на ладонь серый мякиш, прищурился, словно покупал на ярмарке таракана для бегов, схватил раненую ногу приятеля и прижал к месту укуса изжеванный комочек.
Аграв дернулся так, что едва не свалился вниз. Один из волков, заслышав жалобный треск ветвей, даже отвлекся от еды, поднял окровавленную морду и с интересом посмотрел вверх.
— Смерти моей хочешь, северянин?
— Хлеб с паутиной, если их хорошо пропитать слюной, — наставительно изрек Кен, с силой удерживая ногу флоридянина, — первейшее снадобье.
Ветка подозрительно хрустнула у самого ствола, и Аграв замер. Воспользовавшись этим, Кен быстро отмотал от своей ноги льняную обмотку и плотно привязал мякиш к ране.
— А еще эта штука неплохо обезболивает, — сказал он, любуясь своей работой. — Так что, если наша ветка все же обломится, не выдержав твоей туши, сможешь выковыривать волкам глаза и кусаться, пока они будут рвать тебя на части. Пока все вокруг не почернеет, и ты не узнаешь, что помер.
— Первый раз слышу про такой метод лечения ран, — пробурчал рыжебородый.
— А с нами все время путешествовал отец Вельд. — Кен беззаботно сплюнул вниз и принялся счищать грязь с рукоятки ножа. — Глупо прибегать к бабкиным способам лечения, когда рядом эливенер. Да и ваши южные пауки для этого не годятся. Мерзость — величиной с доброго дятла, с голыми ногами, двумя глазами и премерзким голосом. Их паутиной можно только лысым колдунам припарки делать.
— Зато у наших очень вкусные яйца, — мечтательно сказал Аграв, шевеля ногой, которую начала отпускать боль. — Бывало, в детстве наворуешь целую гору, запечешь в углях и трескаешь под забродивший мед диких пчел. Объедение!
Кен скорчил такую физиономию, словно наелся очень кислых болотных ягод.
— Варвары вы, честное слово, и ты, Аграв, не обижайся. А главное, не елозь на ветке. Ведь свалимся!