— Знамя их поганое с башни убрано? — хрипло спросил Герд и закашлял, выхаркивая капли крови.
— Мало того, мы успели водрузить ваш значок, — самодовольно сказал солдат. — Сверху видно, что наши идут сюда по многим улицам. Сопротивляется только колдовская башня, да те, кто сидит на восточной стене. Но им недолго там осталось, в ворота прошли головорезы Гимпа. Эти кого хочешь выкурят из щелей. Морячки на суше только и умеют, что пить да драться. Пить нечего, так что остаткам гарнизона я не завидую.
— Веди к своему кладу, — согласился офицер, понимая, что может потерять сознание.
Запасы у Файра оказались поистине королевские. Герд тут же выдал по фляге на двоих и выставил в пиршественной зале караул.
Сделав полный глоток пахучего северного вина, он почувствовал, что, если не ляжет, грохнется на ходу и размозжит череп о какую-нибудь ступеньку.
— Эй, кто там есть, организуйте оборону ратуши, неизвестно, что у Нечистого имеется в этой самой башне, — слабым голосом подозвал он своих младших командиров, обсуждающих достоинства резной статуи Восьмигрудой Морской Девки. — И доложите королеве, а лучше маркграфу…
— Они уже внизу, — доложил незнакомый солдат из ополчения, появляясь в фокусе гаснущего зрения маркиза. — Что с вами?
Воин едва успел подхватить падающего командира гвардии.
К чести солдата следует сказать, что он не дал разбиться и фляге, выпавшей из ослабевшей ладони…
Глава 22
Все действующие лица
Амибал спешил что было сил. Едва ли не на каждой стоянке он наказывал отставших. Он чувствовал своим черным нутром, что не поспевает.
«Если Джозато сдаст столицу Лучар, он не укроется от меня даже на дне ада, — думал сын Фуалы, мчась на Олене Смерти вдоль мерно марширующего строя глитов. — У меня сильнейшее войско за всю военную карьеру, но против нас словно ополчился весь мир, хотя должно быть наоборот!»
Не замечая странной несуразности этой своей мысли, он перебирал в уме возможные тактические хитрости, что могли ускорить выдвижение армии.
Однако дороги повсюду размыло дождями. Когда-то верные его матери и ему самому желтоволосые дикари из джунглей Калинны отказывались давать продовольствие и телеги, сбегали в чащу, откуда в спину армии летели отравленные стрелы. Зная силу быстродействующего яда и убийственную меткость карликов с духовыми трубками-сумпитанами, герцог не останавливался, торопясь быстрее выйти на хорошие дороги старого Д'Алви.
Дворяне-эмигранты, которым он предложил амнистию, попросту предали его, сбежав на север с вестью о приближении войска Зеленого Круга. Полк регулярной армии Объединенного Королевства и отряды добровольцев, что обязаны находиться в северной части Калинны, оказывается, давно ушли «спасать столицу».
Амибал скрежетал зубами, понимая, что Артив сотрет этот отряд в порошок. А Черному Герцогу совсем бы не помешал этот великолепно обученный полк наместника!
На верхушке этой провинции он позволил себе сорвать злобу. Семья бестолкового губернатора ускользнула, но сам он был растерзан Псами Скорби на главной (и единственной) площади маленького городка, пограничного между старым Д'Алви и новыми коронными землями.
Столица, гордость Даниэля и заветная мечта молодого Амибала, осталась в стороне от идущего в спешном порядке войска. Шпионы донесли, что там вспыхнули волнения, назначенные Файром чиновники разбегаются, точно крысы с тонущего корабля, а городская голытьба грабит богатые усадьбы и дома купцов.
— Ничего, пройдет совсем немного времени, и мы вернемся и вновь осадим тебя, жемчужина в короне Даниэля! Никогда тебе не бывать в оправе игрушечной короны Лучар! — такие слова шептал сам себе Черный Герцог, выводя войска на широкие дороги.
Наемники сидели на телегах, влекомых неутомимыми быками, и чувствовали себя неплохо, а вот лемуты страдали нещадно. Пешие Люди-Крысы и Россомахи стоптали себе лапы, Псы Скорби маялись животами и ночами выли, словно готовы были взбеситься, а хуже всего пришлось глитам. Днем рептилии задыхались от дорожной пыли и неожиданного зноя, ночами начинали замерзать. Теперь Амибал даже жалел, что взял их, выращенных на юге, в далекий северный поход. В бою или ночных вылазках мало кто мог устоять против них, но до поля сражения еще нужно дойти!
Попадавшиеся на пути усадьбы и деревни оказывались пусты, колодцы были отравлены, телеги поломаны.
В душу Черного Герцога начал закрадываться страх. Во времена его мятежа многие области добровольно примыкали к его воинству, тысячи дворян честно служили под его командованием. Сейчас же он сделался врагом для всех.