— Понятия не имею, — очень тихо сказал Фарелли, едва шевеля губами. — Сами посудите, грандсиньор, откуда мне знать, с кем её величество обсуждает свои дела? Мне было приказано догнать вас, напроситься в отряд и охранять вас от любых опасностей. А потом, когда вы исполните… свою миссию, я должен позаботиться, чтобы вы вернулись в Дорвенну как можно быстрее и безопаснее. Это всё!
— И с людьми канцлера вы не сговаривались?!
— Нет! Ни в коем случае! — возмутился итлиец вроде бы искренне. — Просто увидел удобный случай оказать вам услугу! И ведь оказал же… — добавил он вкрадчиво.
— Исключительно в своих интересах, — отрезал Аластор. — Кстати, вы действительно дворянин? Я никогда не слышал о Фарреллах. Если ошибаюсь, и вы не самозванец, готов принести вам извинения, но только в этом!
— Я простолюдин, грандсиньор, — спокойно отозвался Фарелли, только в его взгляде Аластору снова почудилась тревога. — И представился вам настоящим именем. Те документы… Печать на них действительно подлинная, из королевской канцелярии, а вот имя — фальшивое. На случай сложностей с городскими властями. И по личному разрешению её величества.
— Всё равно самозванец, — буркнул Аластор. — Хотя… ладно, при мне вы дворянский титул не присваивали, так что забудем об этом. Кстати…
У него вдруг ещё сильнее испортилось настроение, хотя только что казалось, будто это невозможно.
— Почему вы зовёте меня грандсиньором? Её величество рассказала?
— О вашем настоящем происхождении? — бесстрастно и очень осторожно уточнил итлиец. — Да, грандсиньор. И я прошу прощения за прошлую дерзость, когда называл вас недостаточно почтительно. Мои глубочайшие извинения, ваше высочество…
Он склонил голову, и Айлин глубоко вздохнула, словно в воздухе хижины что-то непоправимо изменилось, когда прозвучали эти слова.
Аластор бросил на неё извиняющийся взгляд. Подруга была спокойна, однако смотрела с тревогой. Больше того, она крутила на пальце магический перстень, а это — Аластор заметил — всегда было у Айлин признаком особого волнения. Но почему? Переживает, что рядом с ними всё это время ехал человек королевы? Да, противно сознавать себя обманутым, но Айлин здесь ни при чём, это Аластору следовало быть осторожнее!
— Что ж, всё понятно, — уронил он по-прежнему холодно и тяжело. — Я благодарен её величеству за любезность, но свои дела предпочитаю улаживать сам. И о своей безопасности беспокоиться — тоже. Можете ей так и передать, когда вернётесь в Дорвенну. Я смотрю, лихорадка у вас уже прошла?
Серый, как холщовое полотно, итлиец плотно сжал губы, но не возразил. Аластор на миг почувствовал укол совести, но тут же велел себе прекратить эти глупости. В тёплом доме с запасом дров и еды Фарелли будет куда легче поправиться, чем в дороге. А им пора ехать! И так задержались… И он продолжил, всё равно почему-то чувствуя себя мерзавцем:
— На всякий случай, лекарства ещё остались, припасами тоже поделимся, лошади ваши в полном порядке. Советую отлежаться пару-тройку дней перед дорогой. Можете заехать в Шермез, если желаете, но город удивительно пакостный, а для одинокого путника даже опасный. Впрочем, вам бояться нечего. В крайнем случае предъя́вите подорожную, — не удержался, чтобы не съязвить, Аластор.
С каждым его словом итлиец всё шире открывал глаза, а его лицо стало вдруг таким беззащитным и обречённым, что Аластору показалось — того и гляди Фарелли забьётся в дальний угол сторожки, прижмёт уши, зажмурится, в общем, проделает всё, что делал обычно Паскуда в ожидании справедливого возмездия за очередную кражу. Но если на кухарку эти несчастные глаза действовали просто магически, то Аластор обман спускать не собирался! И нечего думать, что он бросает беспомощного человека!
Память услужливо, но очень не вовремя подсунула мысль, что придётся оставить итлийцу палатку, а без неё им с Айлин придётся туго. Ну да, и без шамьета, без грибного супа с шалфеем, без тёплой воды для умывания… Ничего, как-нибудь обойдутся! Купят всё необходимое в следующем городе! Память предательски и с явным злорадством напомнила, что почти все деньги ушли в Шермезе, а закладывать больше нечего. Что ж, Аластор что-нибудь придумает! Но ехать с наёмником королевы, мало ли чем он поклялся в чистоте своих намерений — это подвергать Айлин неоправданному риску! Если на самом деле у Фарелли приказ избавиться от королевского бастарда, когда дело будет сделано, он и свидетельницу не пощадит!