«Любимый братец и несчастливый влюбленный, молчаливый и тоскующий… Но как Айлин этого не видит?! Она же смотрит на грандсиньора Дарру без тени кокетства, сочувствия или неловкости…»
В коридоре Лучано устроился на низкой скамеечке между двух больших кадок с лимонными деревьями, ухоженными и пышными. Спустил Перлюрена с рук, и енот мгновенно исчез в густой блестящей листве, а Лучано откинулся на стенку и вытянул ноги, на которые положил футляр Ласточки.
Из палаты слышались приглушенные голоса, и вполне можно было подслушать, о чем Айлин говорит с благородными синьорами, но Лучано так устал от постоянной необходимости быть настороже, что позволил себе расслабиться. И очень быстро об этом пожалел. Айлин что-то воскликнула резко, тревожно. Лучано встрепенулся, но голоса мигом стали тише.
Он уже хотел подобраться к двери, как та распахнулась, и юные синьоры вышли из палаты. Саймон имел вид сконфуженный и виноватый, а Дарра излучал холодное неодобрение так явственно, что Лучано сам едва не устыдился непонятно чего. Великий талант! Грандсиньора Дарру ждет блестящая карьера, где бы он ни решил применить свои способности управления людьми.
Он ожидал, что юные маги уйдут, но те остановились в дюжине шагов от Лучано возле открытого окна, выходящего в сад. Саймон понурил голову, а Дарра принялся тихо и монотонно отчитывать его за что-то. Лучано попытался превратиться в слух, но тут с другой стороны коридора застучали каблуки, и показалась такая восхитительная дама, что он окинул ее восторженным взглядом.
Пожалуй, именно так, только лет на пятнадцать моложе, Лучано представлял себе саму Айлин до того, как впервые ее увидел, по одному лишь описанию Беатрис. Лицо дамы трудно было назвать красивым - во всяком случае, по дорвенантским меркам, — но оно было столь изысканным, тонким и умным, что мгновенно западало в душу. И это не говоря уже о глазах, голубых, как Льяметта в полдень, и роскошных тяжелых косах цвета чистейшего золота!
«Мастер Ларци пришел бы в восторг, — подумал Лучано. - Мастер Лоренцо тоже… Да что там, будь я сам на десяток лет старше! Так выглядела бы рапира из лучшей стали, если бы кто-то вздумал дать ей человеческий облик».
Единственным, что никак не портило впечатление, но, напротив, усиливало эффект от ее вида, было то, что дама носила глубокий траур. Глухое черное платье без единой оборки или ленточки, туго заплетенные и ничем не украшенные волосы, руки в черных перчатках… Дама прошла мимо скамьи, равнодушно глянув на Лучано, и скрылась за дверью палаты Айлин.
«Неужели матушка?»
Сладко замирая от любопытства, Лучано посмотрел на синьоров, увлеченных беседой, встал и шагнул к двери, делая вид, что манит к себе Перлюрена.
- Айлин, милая! - воскликнула гостья с такой бесконечной нежностью и облегчением, что Лучано уверился в своем предположении.
- Тетушка Элоиза! - воскликнула Айлин, и Лучано замер, пораженный.
Тетушка? Тетушка?! Нет, следовало признать, о тетушках он знает… ровно столько же, сколько и о матерях, если быть честным. Но готов был поклясться, что таким тоном может говорить только мать, причем искренне любящая!
Послышалось шуршание шелка, и Лучано понял, что в палате обнимаются. Воображение нарисовало картину так явно, что он устыдился, словно подсмотрел за чем-то сокровенно личным и святым.
- Тетушка, но… почему вы в трауре? - пораженно спросила Айлин несколькими мгновениями позже.
Он не слышал, что ответила дама. Элоиза, какое изящное имя, такое же прекрасное, как его обладательница. Но еще через пару вздохов послышался всхлип, и Айлин простонала:
- Претемнейшая, как же это… Дядюшка Тимоти…
Сердце Лучано резанула боль. То есть отзвук чужой боли, как он внезапно понял с полной уверенностью. Совсем рядом, в нескольких шагах от него, Айлин плакала, уткнувшись лицом в плечо, обтянутое черным траурным шелком, а тетушка Элоиза гладила ее по спине и просила не расстраиваться…
- Я так надеялась… — всхлипывала Айлин, пока Лучано замер, стискивая кулаки и точно зная, что он там сейчас лишний. - Что у вас все хорошо… Что дядя Тимоти… Он ведь так мечтал увидеть меня у алтаря…
- Я знаю, милая, — ответила Элоиза. - И очень за тебя рада. Ну что ты так удивленно смотришь? Конечно, Дункан все рассказал, мы ведь дружим столько лет. Кстати, надеюсь, ты не собираешься отменить свадьбу?