Не найдя взглядом призрака, я призвал инфо, напоминая себе имя второго проклятого, и тихо позвал:
— Устириши, ты тут? Давай теперь попробуем вытащить тебя?
— Увы, не выйдет, посланник. Я здесь ещё только лишь потому, что ты поддерживаешь моё тело, так что бросай это и иди с миром.
— Почему ты так просто сдаёшься? — попытался я шамана, но тот лишь покачал головой.
— Я не могу провести ритуал сам для себя. И никто другой в рейде не сможет. Увы, я здесь единственный шаман.
— Ты можешь рассказать мне, что делать… — начал я, но призрак снова покачал головой.
— Рассказать могу. Но великий отец требует куда больших знаний и навыков, чем можно получить за пару минут. Отпусти меня, посланник. Смерть — это печально, но это ещё не конец. Тем более для шамана.
— Мне нужны эти знания, — уверенно ответил я, сжимая кулаки.
— Хочешь стать шаманом? — удивился Устириши. — Зачем? У тебя ведь есть класс мага и жреца? Будь в этом мире живой бог воды, а ты его последователем, я бы подумал, что ты метишь на путь Аквы, посланник.
— А что.. если так и есть? — спросил я с замиранием сердца.
— Увы, я не смогу тебя обучить даже основам за оставшееся время, но среди моих вещей есть записная книжка. Можешь её забрать, если сумеешь понять хоть слово. Это мои личные заметки по работе с духами. А теперь, хватит мучать моё бренное тело и отпусти меня в мир духов. У меня была поганая жизнь, но я о ней не жалею.
С тяжестью на сердце, я отменил регенерацию, и позволил шаману умереть. Боли он не испытывал, но я всё равно на всякий случай наложил касание Дафны.
— Он… — начал было Лииндарк, но умолк не закончив фразу.
— Погиб, — закончил я за логиста. — Твоя подруга обязана ему жизнью.
— Что ты имеешь ввиду?
— Я лишь воссоздал тело. Самую важную часть сделал он, перенеся душу. Но для него повторить чудо уже некому, — ответил я.
— Вот как… — грустно потянул зверянин. — Жаль, он бы мог ещё многое сделать.
— Он оставил мне свои записи по шаманизму, — добавил я, прикасаясь к телу. Теперь, после гибели, его инвентарь стал доступен любому, кто коснётся его тела.
Получен предмет: дневник совиного принца.
— Вот как? Зачем тебе это с классами жреца и мага? — без особого любопытства спросил логист, повторяя слова шамана.
Эмпатия выдавала в нём страх и растерянность. Похоже, шаман для него был близким другом.
— Чтобы в следующий раз я сумел спасти больше, — тяжело вздохнул я.
— Надеюсь, ты говоришь правду, Сион, — ответил зверянин, — Если так, то моя плата за помощь…
— Не нужно никакой платы, — перебил я логиста. — Я просто делал, что должен.
— Вот, — игнорируя мои слова, Лииндарк вынул из инвентаря какой-то предмет, напоминавший летающую тарелку диаметром где-то в пол метра и протянул мне. — Шаманы моего народа используют его для камланий. Только.. будь с ним осторожней. Он хрупче, чем кажется.
Получен предмет: хаани северный плач.
Редкость: необычный.
Материал: волчья сталь.
Что делать с таким подарком я понятия не имел. Но отказываться было бы оскорблением — эмоции логиста намекали на то, что мне оказывается чуть ли не великая честь. Хотя предмет редкостью «необычный» особого пиетета совсем не внушал.
— Спасибо, — я постарался ответить тёплой дружеской улыбкой, но мой собеседник уже ушёл в какие-то свои мысли.
— Дальше ты точно не сдвинешься с места, — высказался Сайрис, а следом за ним, и друид Рена вмешалась с предложением убить посланницу на месте.
Но меня сейчас судьба Тиары волновала мало. Было немного жаль её, но Сайрис прав. Иномирцы у храма были форменным предательством всего рейда ради личной выгоды. Если бы не жертва Терми и не появление Хозяйки Мрака, преследовать в храме её было бы некому.
Но о том, что случилось снаружи она знать не могла.
Я начал осматриваться в новой локации. Головоломка, значит? Вполне возможно, что так и есть. Или для продолжения пути нужен какой-нибудь ключ, который по законам жанра ну просто обязательно должен болтаться в заднице у самого жирного монстра.
Помещение было относительно безопасной зоной. На остатках стен не было сохранившихся картин. Лишь редкие прогнившие гобелены, покрытые плесенью книжные полки с истлевшими книгами и сражающаяся с гнилью за жизнь растительность.
С противоположной от дверей стороны были высокие витражные окна, куполом нависая над нами. Когда-то на них были узоры, но теперь цвет отдельного стёклышка определить было тяжело из-за плотного слоя налипшей мокрой пыли. А между сегментами окна стояли статуи.